Джо ожидал, что сказанное им шокирует доктора, но тот лишь отвечает:
– И как вы думаете, что она должна чувствовать, живя с такими мыслями?
– Облегчение.
– Думаю, мне нужно будет вскоре снова навестить ее.
– Это она сама решит.
– Несколько дней за ней нужно постоянно присматривать.
– Я отпрошусь с работы. – Черт возьми, он действительно так и сделает, пусть даже в результате потеряет место. В противном случае, вернувшись однажды домой, он увидит, что она снова ушла, опоенная братом или увлеченная призраком отца.
Если бы Линна полностью пришла в себя, она могла бы понять, о чем Джо говорит по телефону. Но оглушенная транквилизаторами и полусонная, она лишь слышит его голос, который ее успокаивает. Его присутствие придало ей достаточно сил, чтобы сесть, подложив под спину подушки.
– Дай мне щетку для волос, – просит она Луи.
Не обращая внимания на ее просьбу, тот приближается.
– Наклонись вперед. – Он начинает пальцами расчесывать ее локоны.
Вернувшийся Джо останавливается в дверях: как всегда, когда он видит Линну и Луи вместе, ему становится не по себе.
– Вы оба можете остаться здесь, если хотите, – предлагает Луи.
Она берет его руку. Он чувствует, как ей жаль, но она не может сказать ничего другого, кроме: «Я не могу».
Джо подходит слишком быстро, как ей кажется, будто ее любовь к нему и к брату нужно взвешивать на весах, измерять, делить поровну, но ведь это совсем разные чувства. Джо был единственным ребенком в семье. Как он может понять, что связывает брата и сестру, тем более двойняшек.
– Я отвезу ее к ней на квартиру. В конце концов, она живет не здесь, – говорит Джо.
– Прости, Луи, – шепчет Линна, крепко обнимая брата, и ощущает, как он что-то чертит пальцами у нее на затылке.
Это заклинание, чтобы дорогой тебе человек не ушел. Она сама его научила. Неужели Луи думает, что на нее оно подействует?
– Если вы выйдете, я оденусь, – говорит она, откидывая одеяло, и встает.
– Тебе снилась мама? – спрашивает Луи, перед тем как выйти.
– Кажется, всего один миг, – грустно отвечает она.
Хотя Джо и Луи всего лишь вышли за дверь, от стен сразу же начинает исходить зловещий дух. Сняв рубашку и протянув руку к брюкам, Линна слышит музыку – что-то из Баха или кого-то из его современников, – отрывистый клавесин и певучая флейта. Мелодия напоминает ей о том времени, когда она была девочкой и мама читала ей, прося переворачивать страницы, а в комнате тихо звучала музыка, похожая на эту.
Позднее, когда книга оказывалась прочитанной и занимала свое место в ряду других в старинном шкафу, стоявшем в холле, Линна подходила к фонографу и увеличивала звук. Музыка поглощала их обеих, у Линны на глаза наворачивались слезы, горло перехватывало.