– Под эту мелодию люди танцевали в огромных залах с мраморным полом. Женщины тогда носили высокие напудренные парики разных оттенков серебристого или персикового цвета и платья с глубоким декольте. – Мама показывала, до какой степени были открыты те платья, проводя ребром ладони по груди Линны чуть выше сосков. – Вот до сих пор.
– Но это же неприлично, – говорила бывало Линна.
– Не неприлично, а стильно. Очень красиво.
Музыка звучит все громче. Темные обои, кажется, приходят в движение. Рисунок на них колышется.
– Неужели ты можешь меня оставить? – звучит мамин голос, приближаясь, наполняя Линну чувством вины.
– Я должна! – шепчет судорожно Линна, заливаясь слезами и теряя контроль над собой.
– Останься.
У Линны подкашиваются ноги. Она падает, и мужчины, услышав стук, врываются в комнату.
– Что с тобой? – спрашивает Луи, а Джо, привыкший прежде действовать, потом говорить, поднимает ее и кладет на кровать, прикрывая обнаженную грудь одеялом.
– Ты по-прежнему хочешь уйти? – спрашивает он.
Она переводит взгляд с него на Луи – о, какая мука застыла в глазах брата оттого, что она покидает его так поспешно, явно больная. Он думает, они станут менее близки, если их будет разделять расстояние.
Объясни спокойно, сказала бы мама. Медленно. Заставь его понять.
– Не сегодня, если ты со мной останешься, – отвечает она, беря Джо за руку.
– Я останусь, – обещает он.
– А как насчет полисмена, который приехал с вами? – спрашивает Луи.
– Эд! Я совсем забыл о нем. Сейчас спущусь и все ему объясню.
– Ты тоже иди, Луи, – говорит Линна. – Оставьте меня ненадолго одну.
Она лежит в постели еще какое-то время, несомненно, достаточное, чтобы полицейский ушел, потом отбрасывает одеяло. Каких бы усилий ей это ни стоило, она больше не хочет чувствовать себя инвалидом.
Решение принято, и голова почти перестает кружиться. Она медленно одевается, осторожно держась за перила, спускается вниз. Стены и лестница плывут перед глазами. Хорошо, что она знает, как держаться на ногах в пьяном виде, думает Линна. Это почти то же самое.
Луи и Джо стоят в передней. Луи объясняет Джо ее состояние. Она задерживается в дверях, прислушиваясь.
– В нашей жизни образовался вакуум, – говорит Луи. – Великий негодяй ушел. И пустота угнетает.
– Если Люцифер умер, есть ли смысл жить Богу? – подхватывает Линна, присоединяясь к ним. Она приказывает ногам ступать твердо, и ее шаг действительно становится уверенным. – Налей мне джина с тоником и перестань смотреть на меня с таким удивлением, дорогой братец. В нашей жизни, вероятно, и впрямь образовался вакуум, но это должно стать поводом для радости, ты не думаешь?