— Будь проклята вся эта затея! — вскричал я. — Я безумец! Зачем я здесь? Я не полечу, Кейвор! Дело это слишком рискованное, я вылезаю.
— Вы не можете этого сделать, — спокойно ответил он.
— Не могу? А вот увидим.
Несколько секунд он молчал.
— Теперь уже поздно ссориться, Бедфорд. Легкий толчок — это был старт. Мы уже летим, летим так же быстро, как снаряд, пущенный в бесконечное космическое пространство.
— Я… — начал было я и замолчал. В конце концов теперь все это уже не имело значения. Я был ошеломлен и некоторое время ничего не мог сказать; я будто никогда и не слыхал об этой идее — покинуть нашу Землю; затем я почувствовал удивительную перемену в своих физических ощущениях: необычайную легкость, невесомость, странное головокружение, как при апоплексии, и звон в ушах. Время шло, но ни одно из этих ощущений не ослабевало, и скоро я так привык к ним, что не испытывал ни малейшего неудобства.
Что-то щелкнуло: вспыхнула электрическая лампочка.
Я взглянул на лицо Кейвора, такое же бледное, наверно, как и мое. Мы молча смотрели друг на друга. На фоне прозрачной темной поверхности стекла Кейвор казался как бы летящим в пустоте.
— Итак, мы обречены, отступления нет, — сказал я наконец.
— Да, — подтвердил он, — отступления нет. Не шевелитесь! — воскликнул он, заметив, что я поднял руки. — Пусть ваши мускулы бездействуют, как будто вы лежите в постели. Мы находимся в своем собственном особом мирке. Поглядите на эти вещи.
Он указал на ящики и узлы, которые прежде лежали на дне шара. Я с изумлением заметил, что они плавали теперь в воздухе в футе от сферической стены. Затем я увидел по тени Кейвора, что он не опирается более на поверхность стекла; протянув руку назад, я почувствовал, что и мое тело тоже повисло в воздухе.
Я не вскрикнул, не замахал руками, но почувствовал ужас. Какая-то неведомая сила точно держала нас и увлекала вверх. Легкое прикосновение руки к стеклу приводило меня в быстрое движение. Я понял, что происходит, но это меня не успокоило. Мы были отрезаны от всякого внешнего тяготения, действовало только притяжение предметов, находившихся внутри нашего шара. Вследствие этого всякая вещь, не прикрепленная к стеклу, медленно скользила — медленно потому, что наша масса была невелика, — к центру нашего мирка. Этот центр находился где-то в середине шара, близко ко мне, чем к Кейвору, так как я был тяжелее его.
— Мы должны повернуться, — сказал Кейвор, — и плавать в воздухе спиной друг к другу, чтобы все вещи оказались между нами.
Странное это ощущение — витать в пространстве: сначала жутко, но потом, когда страх проходит, оно не лишено приятности и очень покойно, похоже на лежание на мягком пуховике. Полная отчужденность от мира и независимость! Я не ожидал ничего подобного. Я ожидал сильного толчка вначале и головокружительной быстроты полета. Вместо всего этого я почувствовал себя как бы бесплотным. Это походило не на путешествие, а на сновидение.