— Егор Александрович, а кто-нибудь знал о том, что вы закодировались?
— Кто?
— Ну, комендант, вахтеры или кто-то из жильцов?
— Нет. А зачем? Я по оказии, дружок в наркологическом объявился, он и свел.
— Скажите, а в ночь со второго на третье вы все время находились на дежурстве?
— Все время.
— Спали?
Битник вздохнул.
— Ну, спал, — признался он виновато и тут же попытался оправдаться: — Я привык там спать. А че мне не спать-то? Дверь запер — и на боковую.
— А вот Таюшкина говорит, что вы не запирались.
— И так было. Это когда выпивал. Потому что будили, а я когда выпивал, ничего не слышал. А трезвый я плохо сплю, вполглаза. Чуть стукнет кто или там на улице каблучки — все слышу.
— А в ночь убийства вы во сколько спать легли, не помните?
— Как не помнить? Помню. В час. Запер дверь и лег. Когда Неля выходила, я еще не спал.
— Какая Неля?
— Грошевская, с телевидения. Из «Новостей». Она к Козлову похаживала, оставалась иногда. Раньше по соседству в общежитии жила, съехала полгода тому.
— Она, что же, невестой ему приходилась или как?
— Да кто их разберет, женятся-недоженятся… Ну, в общем, в ту ночь она ушла от него в час. Ни тебе, понимаешь, «как жизнь?», ни «до свидания» — выскочила как ошпаренная, дверью хлоп! Навроде плакала, хотя точно утверждать не берусь, я только спину и углядел.
— А как узнали, что Козлов убит?
— Просто. Утром сосед его из триста третьего номера Полянский Виктор Денисович постучал — тихо. В семь утра Паша его разбудить просил. Сильнее постучал — ничего. Заглянул в замок — скважина платочком прикрыта. Говорит, думал, Нелька ночевать осталась — платочек-то ейный навроде был, красный, газовый… Ну, осталась, не осталась — будить-то все равно надо, раз просил. Ко мне спустился на вахту — не уходил? Нет, говорю. Она, говорю, ушла. Он — наверх. Не знаю почему — бах ногой по двери! Двери у нас те еще… И весь тебе сказ.
— Вы поднимались в триста первую комнату, когда узнали, что Козлов убит?
— Поднимался. Сбегает, значит, Полянский вниз, а у него очки упали. Подслеповатый он. Ну, мне кричит: «Набирай, — кричит, — милицию, Егор Александрович, Пашку убили!» Я испугался. Позвонил и наверх стал подниматься. Еще подумал: у него ж, у Козлова то есть, свой телефон в номере имеется… Короче, там уже не протолкнуться было в коридоре, все сбежались. Полянский никого в комнату не пускал, стоял в дверях, покуда милиция не приехала. Я заглянул… Паша сидел за столом, голову на бумаги уронил, крови… никогда столько крови не видел — все в крови.
— А телефон?
— Да я про него забыл, потом Полянский рассказал, что шнур под корень обрезали.