— Гуманисты?
— Вот именно, они, — повторил он и хотел еще что-то сказать, но стук в окно прервал его. Вошел Анатолий и, обращаясь к Николаю, сухо спросил:
— Пистолет при тебе?
— Нет. А что?
— Возьми его и иди к хлебозаводу, там тебя ждет Володя. Пойдете к Короткову, разговаривать с ним будет политрук, а ты помалкивай, но будь начеку. Прищепа и Парфимович на всякий случай будут дежурить невдалеке от вас. Понятно?
Николай утвердительно кивнул головой и сразу ушел.
— А мы давай делом займемся, — сказал Анатолий, взял в коридоре несколько связанных металлических стержней и направился в сарай.
— Что будем делать? — спросил я, глядя, как командир зажал один стержень в тиски и ударил молотком по торчащему кверху концу.
— Шило сделаем, — и он согнул конец стержня. Получилась буква «г».
— Возьми напильник и заточи длинный конец, но сперва — молотком.
Заточил стержень, протянул Анатолию. Он пригнул короткий конец к длинному. Получилось что-то вроде ручки.
— Так-то лучше будет, удобней, — деловым тоном сказал командир. — Еще таких штук десять сделать надо.
— Но ведь это не шило, а швайка. Шила в мешке не утаишь, а швайку, наверное, можно, — пытался сострить я, но Анатолий не отреагировал.
С зимы 1943 года наши самолеты часто появлялись над городом, несколько раз бомбили аэродромы, железнодорожный вокзал, районы большого скопления военной техники.
Чтобы уберечь моторную часть автомобилей от осколков бомб, немцы заставляли горожан выкапывать в земле углубления и туда загоняли машины.
Однажды Николай и Алексей Онипченко предложили прокалывать покрышки передних колес находящихся в укрытии автомашин. Шоферы не видят, спущены ли передние шины, а когда надо будет срочно выезжать — вот тут и пойдет кутерьма.
— Предложение ценное, — сказал командир, — не сделать это надо в одни сутки и в разных частях города. Мы продумаем операцию и в ближайшее время осуществим.
Когда были готовы двенадцать шваек, Анатолий связал их тонкой проволокой и положил под ящик, стоявший в дальнем углу сарая. Запирая дверь на замок, он спросил:
— Как «шило» во множественном числе?
— Швайки, — не задумываясь, ответил я.
— Шилья, — весело сказал Анатолий. — Пойдем руки мыть.
Сели обедать. Анатолий ел молча, часто посматривал на ходики, хмурился. Он, конечно же, волнуется за ребят, которым поручено сложное и щекотливое задание. Командир, видимо, сожалел, что сам не пошел на переговоры с Коротковым.
— Ты о ребятах думаешь? — спросил я.
— Да, о них. Уверен, что все будет нормально, а на душе почему-то тревожно. Зря я с Володей согласился, мне надо было с ним пойти…