Он копировал ее интонации и голос необыкновенно смешно, но не угадал…
— Не совсем понимаю, какое несоответствие вы нашли между музыкой и движениями, — спокойно ответила она. — Давайте проверим под музыку…
Мой партнер совсем развеселился. Увидев, что там, где он начинает танец, прыгает на одной ножке Альфия, Анвер направился к ней тоже на одной ноге. Тогда я издали послала им с Альфиюшкой цирковой воздушный поцелуй.
— Хватит, хватит фокусничать! — заметив нашу пантомиму, сказала Анна Николаевна. — Давайте работать!
— Прошу с самого начала! — воскликнул Евгений Данилович.
Какое это наслаждение — танцевать под музыку! Какое счастье ощущать движение своих послушных ног, рук, тела… Чувствовать готовность каждого мускула мгновенно выполнять то, что я хочу! Я прыгнула от Анвера, свернувшись в воздухе и сделав такое «кольцо», что подошва туфли щелкнула меня по затылку. Этот звук, говорящий о силе, раззадорил меня еще больше. И, когда Анвер умоляюще протянул ко мне руки, я, зная, как ловки эти руки, сделала вместо обыкновенной «двойную рыбку», скользнув и перевернувшись вокруг своей оси в воздухе.
— Нахалка! — беззлобно воскликнул он. — Надо предупреждать. А вдруг…
— Удержишь! — засмеялась я.
Мы дотанцевали до конца этой веселой музыки, хотя и не так ловко, как вначале.
— Конец… совсем не то! — воскликнул Евгений Данилович и сел прямо посреди площадки, напротив стула Анны Николаевны. — Понимаете, — сказал он мечтательно, — они любят друг друга с детства. Но тогда они были только товарищами в играх. Он тогда больше замечал камешки, палочки и эти самые… Ну, косточки бараньи… Как их?
— Козанки! — подсказал, просияв, Анвер.
— Вот, оказывается, и Анвер в козанки любил играть, — улыбнулся Евгений Данилович. — А потом он стал замечать красоту природы, красоту девушки… Анвер, не смущайтесь… Я говорю про пастуха! И ее по-новому влечет его ловкость и сила… Их детская любовь начинает свое превращение. И мне хочется, чтобы это превращение происходило на наших глазах…
— Я не вижу возможности воткнуть все эти тонкости в танцы таких молодых, неопытных актеров, — сказала сухо Анна Николаевна.
— Вы не правы, — ответил Евгений Данилович, вставая. — Вот вы утверждали, что Рая не сумеет исполнить сложные танцы, и предложили сокращать балет за счет ее вариаций… А теперь мы видим, как она хорошо справляется…
От возмущения я даже не разобрала ответа Анны Николаевны.
Она объявила, что я не сумею, хотя никогда не видела, как я танцую! Ее не было даже на занятиях в училище, которые посещал Евгений Данилович. Она сама об этом говорила…