— Валяй! — крикнул мне Анвер.
Анна Николаевна захлопала в ладоши:
— Внимание! И-и, раз!..
Начало танца было трудным, но эффектным: я бежала навстречу Анверу и, сделав сильный прыжок, поворачивалась в воздухе таким образом, что оказывалась спиной к нему. Он подхватывал меня на лету, и я лежала на его вытянутых руках, уже лицом к нему.
— Прекрасно! — похвалила нас Анна Николаевна. — Теперь подними ее над головой.
Я вытянулась в струнку, и Анвер вскинул меня, но вдруг, расхохотавшись, сел на площадку, с размаху плюхнув меня к себе на колени. Я хоть и испугалась, но, взглянув на его заразительно смеющееся лицо, тоже не могла удержаться от смеха.
Мы хохотали как сумасшедшие, не в состоянии подняться с места, Глядя на нас, начали смеяться и все присутствующие, хотя так же ничего не понимали, как и я.
Анна Николаевна сначала тоже улыбалась, но потом нахмурилась:
— В чем дело? Вы что, взбесились?
— Ох! — хохотал Анвер. — Я подумал, что могу сейчас занять неплохое место по поднятию тяжестей… Вместо танцев только и делаю, что поднимаю невесту, как штангу на соревнованиях. Второй месяц на себе таскаю!
— Прекратите этот балаган! — вскочив, крикнула Анна Николаевна. — Где директор группы?
Директор группы, конечно, отсутствовал, и мы с Анвером, взглянув друг на друга и угадав общее мнение о директоре, уже не могли не смеяться. Это было ужасно глупо, но не могли остановиться.
— Евгений Данилович! Вы что же, так и будете спокойно смотреть на это? — со слезами на глазах спросила Анна Николаевна.
Удивленный и осуждающий взгляд Вадима несколько отрезвил меня.
— Анвер, погоди, — сказала я, пытаясь подняться. — Ну перестань же…
— Ребята, хватит! — строго сказал Евгений Данилович, хотя глаза его все еще смеялись. — Вставайте, и сейчас все вместе будем думать, как разнообразить ваши танцы.
— Что? Вместе думать? — холодно спросила Анна Николаевна. Слёзы на ее глазах тотчас же высохли. — Да кто здесь понимает?..
Я невольно перевела взгляд на Венеру. Она сидела на раскладушке, спокойно скрестив ноги в балетных туфлях, которые так и остались на ней после съемки. Ее спокойные глаза слегка прищурились, и на лице ничего нельзя было прочесть.
— Я семнадцать лет назад создала этот балет! — воскликнула Анна Николаевна. — И вот дождалась благодарности! Оказывается, меня имеют право осмеивать дети, едва окончившие школу…
Она остановила гневный взгляд на мне и с досадой отвернулась. Она была права. Мы с Анвером вели себя глупо. Я сама не понимала, как случилось, что я, обещав ей помощь и желая сдержать свое слово, вдруг оказалась с теми, кто всегда шел против нее.