— Да, пер Иеро.
— А вечером перед смертью пера Кельвина? Он ужинал в одиночестве или…
— Ужинал он всегда в одиночестве. В поселке всякий рад был разделить с ним пищу, ну, это ведь всегда так, и обедал пер Кельвин всегда с прихожанами. А вот ужинал в одиночестве, была у него такая привычка.
— С самого начала?
— Привычка-то? Нет. С самого начала мы все вместе жили, пока строили бараки, церковь, остальное. И потом долгое время он ужинал с нами, я имею в виду, с моим батюшкой. Обсудить дела поселения, другое, третье…
— Но когда пер Кельвин начал ужинать в одиночестве?
— Подождите, — девушка задумалась. — Три луны назад. Да, со дня весеннего равноденствия.
— Что-нибудь произошло? Ссора?
— Нет. Нет, — поспешила ответить Лора. — Просто он начал уставать. Знаете, пер Кельвин был не такой молодой, как вы.
— Знаю, — пробормотал Иеро. Похоже, если он срочно не постареет, у него будут проблемы. Ничего, уважение бороде — пол-уважения. Уважение голове — настоящее уважение. Жди, жди. — А в последний вечер… В последний вечер он вел себя обычно?
Девушка задумалась.
— Задним числом кажется, что он был утомлен больше, чем всегда. Но это ведь задним числом.
— Вы удивились, узнав о случившемся?
— О том, что пер Кельвин повесился? — Лора предпочитала говорить без обиняков. — Да, конечно. Все в поселении были удивлены. А больше — подавлены.
— Подавлены?
— Конечно. У нас не то, что в аббатстве. Жизнь трудная. Но нужно верить, что станет лучше. А тут… Если священник вешается, чего ждать от остальных?
Иеро предпочел не отвечать. Интересно, если бы он не расслышал приближения Лоры, и она застала бы его на табурете с веревкою в руках, насколько бы возросло беспокойство в поселении?
— И последний вопрос. Вы случайно не знаете, отужинал ли пер Кельвин в тот день?
— Отужинал?
— Да. То есть, осталась ли еда нетронутой, или…
— Я поняла. Нет, все было съедено, как обычно.
— Благодарю, гм… Лора Хармсдоннер.
Уходя, она оглянулась. Насмешки в глазах уже не было, скорее, уважение. По крайней мере, так хочется думать.
Иеро вскочил. Сделал несколько кругов по горенке. Нет, шутка с ремнем не столь безобидна, как кажется. Ему и не кажется, это просто, чтобы успокоиться. Действительно, обернись чуть иначе, и сейчас бы Лора рассказывала родителям — и хорошо, если только родителям, — что новый священник-мальчишка примеривает себе петлю. Можно считать, что противник — назовем пока его нейтрально, противник, чтобы гнев не мешал трезвой оценке, — что противник хотел и его, Иеро, напугать, и внести сумятицу в ряды поселенцев. Чего он ждет, противник, на какой ответный ход рассчитывает? Нормальной реакцией было бы оповестить старшину. Пожаловаться, так сказать, дяде. Все бы поняли, что новоприбывший парнишка не только не опора, а и сам ищет, за кого бы спрятаться. Но ерунда — думать, что там о тебе судачат. Важнее, что ты сам считаешь правильным. Нужно ли сообщать о петле старшине? Да, нужно, что бы тот ни подумал о Иеро. Старшина обязан знать, что в поселении неладно. Но скажет он позже. Спустя день-два. Пусть противник поломает голову, отчего это Иеро не бегает по поселку с криками о помощи.