Несколько минут я стояла не двигаясь, стиснув руки у груди и глядя на качающуюся от удара двери лампу под потолком. Потом взвыла на всю квартиру: «Шкипер!!!» и, как была босиком, вылетела за дверь.
Не знаю, как сложилась бы наша жизнь, если бы Шкипер успел уехать. Но, выскочив очертя голову из подъезда под дождь, я увидела темный, стоящий неподвижно «уазик». Рядом с ним горел красный огонек сигареты. Я помчалась к этому огоньку, шлепая босиком по мокрому, ледяному асфальту, разбивая в лужах желтые блики фонарей.
– Шкипер! Шкипер! Пашка! Подожди!
– Санька, сбрендила?! – Красный огонек, очертив дугу, полетел на тротуар; Шкипер сграбастал меня в охапку.
– Не уезжай... Не уезжай, я боюсь... – задыхаясь, твердила я. Он быстро понес меня к дому, и я чувствовала, как сильно и часто бухает под курткой его сердце. Мое, кажется, стучало не тише, отдаваясь и в висках, и в занемевших от холода пятках. Помню, Шкипер нес меня по темной лестнице на наш четвертый этаж. Помню, я прижималась к его мокрой кожанке и, захлебываясь, просила: – Прости меня... Прости, я не хотела...
– Санька, я же не такая скотина... То есть скотина, но не такая...
– Прости меня... Я испугалась...
– Я знаю. Не бойся ничего. Как с Фатимой... не будет. Клянусь...
Потом я сидела на кровати и заливалась в три ручья. А Шкипер отогревал в ладонях мои ноги и целовал... Я, кажется, вопила, чтобы он не смел, потому что ноги были грязные, а он смеялся и все равно целовал. А потом я сама погасила свет.
Под утро заверещал мобильный. Я, измученная, уставшая, еле живая, сквозь дрему слышала, как Шкипер встает, вытаскивает телефон из-под вороха брошенной на пол одежды, выходит с ним в прихожую, долго кого-то слушает и коротко, приглушенно отвечает. Когда он вернулся и быстро начал одеваться, я смогла только с неимоверным усилием повернуть голову и простонать:
– Куда, господи?..
– Дела.
– Вернешься?
– А как же, – усмехнулся он. И несколько лет потом я мучилась и вспоминала: показалось ли мне, или же Шкипер в самом деле запнулся на миг, говоря это. Скорее всего, показалось. Он всегда был мастером блефа, потому и любил покер.
Шкипер, нагнувшись, поцеловал меня. Поднял с пола куртку, вышел. Хлопнула дверь в прихожей. Я перевернулась на живот, распласталась по освободившейся кровати и заснула снова.
Проснулась я уже после полудня с ощущением полной выпотрошенности и пустоты в голове. Сползла с постели, морщась от боли во всех частях тела, поплелась в ванную, долго стояла под душем, разглядывая свои блестящие от воды руки, ноги, живот, словно видя их впервые. Казалось, что мне приснился какой-то бредовый сон, в котором смешались смерть деда, ночная дорога, сполохи фар по черному полю, похороны Сохи, Маруська, макароны с тушенкой на кухне – и Шкипер, Шкипер, Шкипер... Нет, я ни секунды не жалела о случившемся. Просто безмерно удивлялась тому, как быстро и естественно все произошло, словно мы с Пашкой были помолвлены с детства, как в стародавние времена. На простыне уже успело засохнуть и стать коричневым небольшое пятнышко крови, и я занялась сменой постельного белья.