— О, полицейских все любят, — парировал Аллейн. — Она прямо задрожала от счастья, увидев меня.
— Марджори! — донесся голос Анджелы с лестницы.
Миссис Уайлд перевела взгляд с мужа на инспектора.
— Марджори! — снова позвала Анджела.
— Иду! — отозвалась миссис Уайлд.
Она повернулась и быстро направилась к лестнице.
— Приношу извинения, — удрученно сказал Уайлд. — Она немножко не в себе, да и настроилась повидать мисс Грант. Все это — ужасное переживание для женщин.
— Да, конечно, — согласился Аллейн. — Вы идете вниз, мистер Уайлд?
Уайлд глянул на закрытую дверь.
— Разумеется, — ответил он, и они вместе пошли вниз.
Аллейн закончил свое пребывание во Фрэнтоке, но пока не чувствовал, что день завершен. Он поехал в полицейский участок в Малом Фрэнтоке и оттуда заказал междугородный разговор с Лондоном. Через несколько минут он уже кричал в трубку:
— Кристина, это ты? Какая удача! Послушай, ты можешь помочь мне, если захочешь. Это я, твой кузен — полисмен, дорогая. Отвлекись от расщепления атомов и бикарбоната соды, перенесись на шесть лет назад и расскажи мне все-все, что сможешь припомнить, про некую Розамунду Грант, которая училась в Ньюнхэме вместе с тобой.
Тоненький голосок попискивал в трубке.
— Да, — сказал Аллейн, прижимая трубку щекой к плечу и доставая карандаш, — да.
Голосок продолжал попискивать. Аллейн попросил телефонистку продлить разговор. Он усердно писал, и постепенно на его лице проступило заинтересованное выражение — смесь сомнения, нетерпения и острой сосредоточенности. Таким его часто видели в Ярде.
— Если не возражаете, — сказал Найджел старенькому мистеру Бенниндену, — я пройдусь с вами до ворот.
— Буду рад, мой дорогой мальчик, — ответил адвокат с подчеркнутой сердечностью.
Он щелкнул замочком саквояжа, снял пенсне и придирчиво осмотрел его, бегло взглянул на Найджела и принял пальто и шляпу от лакея.
— Пошли, — решительно заявил он и направился к двери.
— Ты всегда был чувствительной личностью с богатым воображением, — заговорил мистер Беннинден, когда они проходили по подъездной дороге. — Я помню, как твоя мать переживала за тебя, но мне удалось внушить ей, что все эти детские горести столь же недолговечны, сколь и огорчительны. Ты скоро преодолеешь свою нелепую антипатию к получению наследства.
— Все это так отвратительно, — ответил Найджел. — Я знаю, меня ни в чем невозможно заподозрить, но — не могу. Даже не столько само наследство, как мысль о нем. Наживаться на гнусном убийстве?
— Сэр Хьюберт Хэндсли и мистер Артур Уайлд — тоже наследники и, вероятно, чувствуют примерно то же самое, но, конечно, они относятся к делу гораздо разумнее. Последуй их примеру, дорогой Найджел.