— Нет, Лялин. Давай-ка ты лучше поотстань. Береженого, сам знаешь… Корнеев! — (Это уже в микрофон.) — Обгоняй!
Минуты не прошло — Корнеев, ехавший на «эмке», доложил:
— Сошел. Идет через Девичье Поле. Медленно. Оглядывается.
— Кажется, приехали, — удовлетворенно заметил Октябрьский. — Встреча у него тут с кем-то, не иначе. Всем начальникам групп! Оцепить сквер по периметру, скрытно. Я выхожу.
Вылез на тротуар, сладко потянулся.
— Давай, ребята. Только не кучей.
Оперативники один за другим перескакивали через чугунную оградку и исчезали в еще голых, но все равно густых кустах.
— А мы с тобой, Егор, культурно пойдем, по дорожке. Приличным прогулочным шагом.
Не успели они пройти «приличным шагом» и двадцати метров, как из кустов вынырнул Лялин.
— Товарищ старший майор!
— Ну, где он?
— В избушке на курьих ножках, — отрапортовал сотрудник.
Октябрьский нахмурился:
— Что за дурацкие шутки?
— Там детская площадка, товарищ начальник. Песочница, горка деревянная. Ну и избушка, вроде как Бабы-Яги, что ли. Залез он туда и не выходит.
— Ладно, пошли посмотрим, что за чудеса такие…
Игровая площадка на Девичьем Поле была замечательная, свежепокрашенная к Первомаю. Кроме обычного набора детских забав — горки, качелей, песочницы — были там фанерный аэроплан с красными звездами, кораблик с надписью «Аврора» и бревенчатый домик с маленькими окошками. По всей этой красоте ползало десятка полтора ребятишек мелкого возраста, в основном вокруг аэроплана. Жилище Бабы-Яги у подрастающего поколения Страны Советов, похоже, популярностью не пользовалось.
На скамейках сидели бабушки с няньками. Кто вязал, кто болтал между собой — одним словом, картина для парка самая что ни на есть обыкновенная.
Октябрьский, Егор и Лялин укрылись среди деревьев, со всех сторон окружавших площадку. За сквером серело массивное здание Академии Фрунзе. Оттуда тоже, перебегая от ствола к стволу, подтягивались оперативники.
Старший майор не сводил глаз с избушки.
— Не пойму… Сидит — не высунется… Тайник у него там, что ли? Не нравится мне это. Уйдет подальше от детей — будем брать.
Вдруг одна девочка лет шести, пытавшаяся вскарабкаться на крыло аэроплана, оглянулась на домик.
— Тсс! — шикнул на подчиненных Октябрьский, прислушиваясь.
Девочка что-то спросила звонким голоском. Спрыгнула на землю, подбежала к избушке. Заглянула. Скрылась внутри.
— Чего это он? — спросил Егор, посмотрел на шефа и поразился — лицо у того страдальчески исказилось.
— Паскуда, — прошептал старший майор. — Вот он что удумал…
— Шеф, я не понял.
— Помолчите! — цыкнул Октябрьский — яростно, да еще и на «вы». Внезапно стиснул Егору плечо. — Нет, гляди, выпустил!