Револьвер был американский — короткоствольный «смит-вессон» тридцать восьмого калибра. Он был такой компактный, что, наверное, поместился бы на ладони у сэра Майкла.
Сэр Майкл достал пистолет, щелкнул затвором. Крутанул барабан, чтобы проверить, смазаны ли гнезда. Дрожащими пальцами он извлек из шкатулки коробку с патронами, вынул один, второй… Презрительно фыркнул, но силы покинули его, и он затрясся всем телом.
Завтра сюда приедет дочь. Его дочь — вместе с Ричардом Штормом.
Сэру Майклу казалось, что он боялся этого дня двадцать лет — с тех самых пор, как погибла его жена. Но верно было и то, что все это время он отгонял от себя мысль о реальности нависшей над ним угрозы. Он считал это плодом больного воображения Энн, ее наваждением. Он слишком мало знал. Не смог собрать достаточно информации. На что он мог опереться? На бессвязный бред лежащей на полу и истекающей кровью женщины? На те обрывочные сведения, которые она успела сообщить ему той страшной ночью? Достань триптих Рейнхарта. Не дай ему завладеть им. Любой ценой. Останови Яго. Он убьет тебя. Он всех убьет. И дальше в том же духе. Никому ничего не говори. Никому не доверяй. Иначе он убьет тебя. Он убьет любого. Что — черт побери! — он должен был из этого заключить?
И все же… видит Бог, он сделал все, что смог. Время от времени, в память Энн, он делал то, что в его силах. Но он искал вслепую; он никогда не понимал, с кем имеет дело. Когда «Волхвов» выставили на аукцион, он — опять же оставаясь верным памяти жены — попросил Софию пойти на торги и предложить столько, сколько потребуется, чтобы купить картину. Ему казалось, что его денег хватит. И лишь после того, как несчастная Джессика вынуждена была уступить — когда предлагаемая цена уже исчислялась сотнями тысяч и торгу не было конца, — лишь после этого он начал понимать, что за бессвязными, истеричными речами Энн стояло нечто серьезное.
И вот теперь до него доходят слухи, что объявилась и «Богородица», а затем, что исчез этот сукин сын, Джарвис Рамсботтом, что, возможно, его уже нет в живых. Но только сегодня вечером он испытал настоящий страх. Страх, поразивший его, как удар молнии. И он начал думать: да, да, все происходит именно так, как предсказывала Энн. Яго. Он убьет любого. И еще сэр Майкл успел подумать, что следующим будет он. Очень скоро они явятся по его душу.
Его мысли прервал телефонный звонок. Звонила София. Сообщала, что на следующий день приедет в Белхем-Грейндж. Что приедет не одна. С Ричардом Штормом.
И все сразу встало на свои места. Сэр Майкл с самого начала не доверял этому американцу. У него в голове не укладывалось, почему Шторм стал давить на Джессику во время торгов. Его появление в жизни Софии казалось подозрительным. Наверняка Шторм работает на пресловутого Яго. Значит, вот как они решили погубить его. Руками этого америкашки. Руками Софии. Втеревшись в доверие к дочери, которую он любит больше всего на свете. Они все правильно рассчитали: надо отнять у него то, чем он больше всего дорожит. Однажды они уже проделали нечто подобное.