— Тебе было грустно? Из-за сожалений? Ты о чем-то жалел?
— Да-да, сожаления. — Шторм потер лоб ладонью, в уголках его губ залегли трагические складки. — Поверь, малыш, в голове у меня одни сожаления. Дело в том, что я… ничего не понимал. Я даже не понял правила игры. До тех пор, пока ты не уронила бокал. До тех пор, пока я не заглянул в твои глаза. И тогда я подумал: вот оно. Конечно, ты можешь сказать: какой он зануда, точно? А-а… — Шторм вдруг уставился в какую-то невидимую точку на потолке, над ее кроватью. — Черт меня побери, малыш, мне следовало держаться от тебя подальше. Я знал это. Знал. Или сразу же рассказать тебе все. Ну что за осел!
София, словно ее нисколько не задели его слова, спокойно взяла подушку, положила ее к самому изголовью, и села повыше. Она по-прежнему не сводила с него глаз.
— Наверное, тебе хотелось верить, что это неправда, — сказала она. — Наверное, поэтому ты не признался мне…
Шторм невесело улыбнулся. Сообразительная женщина. Просто диву даешься, что такие еще встречаются.
— Наверное, — произнес он. — Но я не притворялся, что со мной все в порядке, что все образуется, понимаешь? Я просто… пытался играть роль, в которой мы могли быть вместе. В которой…
Он вдруг умолк, прикусив губу. Только удрученно качал головой.
— Могли пожениться, завести детей и тому подобное, — продолжила София.
У него защемило сердце.
— Вот-вот, и тому подобное.
— Нет, — покачала головой София после краткой паузы, — нет, едва ли сейчас это возможно.
— Нет, это невозможно, — согласился Шторм.
— Однако, — продолжила София, словно рассуждая вслух, — если бы ты сказал мне раньше, возможно, я держалась бы от тебя подальше.
— Вот именно, — сказал Шторм. — Именно так и следовало бы поступить.
— Нет, — возразила она. — Нет. Потому что тогда я бы так никогда и не поняла, что люблю тебя.
Сдавленный стон вырвался из груди Шторма, и он закрыл лицо ладонями.
— А это произошло. Я поняла это только что, пока ты стоял там, у окна, а я наблюдала за тобой.
— Мне жаль, Софи. Очень жаль.
— Не надо ни о чем жалеть. — Она провела ладонью по волосам. — Не говори глупостей. Ричард. Я люблю тебя. А теперь уже поздно… — Голос ее дрогнул, и Шторм удивился: куда вдруг девалось ее самообладание? Она осеклась и отвела глаза. Какое-то время оба молчали.
— Итак, — внезапно оживилась София. — Итак, уже поздно, Ричард. Тебе пора ложиться спать.