— Ты неправильно понял, эта новость — плохая, — объяснила она. — Теперь ты не получишь свои земли в приданое.
— У меня сестра императрица, — возразил он. — Она не оставит меня умирать под забором. Все, чего ты добивалась, получилось. Твое дело завершено, Жуглет.
— Нет! — решительно возразила Жуглет. — Я говорю о твоей земле. Той, которую Альфонс у тебя отнял. Я хочу, чтобы он ее вернул. Ради этого все затевалось!
Несколько мгновений Виллем со странным выражением смотрел на нее.
— Романтическая справедливость вовсе необязательна, хватит и обычной. — Он неожиданно улыбнулся во весь рот. — Из нас двоих романтик — вовсе не я, а ты, Жуглет.
Это открытие явно доставило ему удовольствие. Она сердито уставилась на него.
— За такое оскорбление следовало бы вызвать тебя на дуэль.
— Принимаю, — с готовностью отозвался он. — Комната в гостинице все еще за нами. Давай сразимся там сегодня вечером. Знаешь, аромат кожи у тебя под мышкой преследует меня весь день.
К ее собственному удивлению, она вспыхнула.
— Слава богу, что ты не романтик! — пробормотала она, изображая возмущение.
Толпа гостей заволновалась. Они обернулись на шум: стражник из западной сторожевой башни, должным образом подученный Жуглет, с видом полного отчаяния ворвался в зал и бросился к помосту.
— Это связано с Маркусом, я должна быть там, — сказала она Виллему.
Его карие глаза светились нежностью и любовью. Она не могла не признаться себе, что хочет от него большего. Из-за всех этих событий — его болезни, ее раздражения по поводу его мрачного настроения и приказа Конрада держаться подальше друг от друга — они почти уже неделю не занимались любовью.
— Но когда я закончу… — Она кивнула на дверь в часовню. — Только совсем недолго, — предостерегла она Виллема, заметив, как заблестели его глаза.
Вокруг помоста собралась ропщущая толпа, и Жуглет торопливо пробилась сквозь нее.
— Не надо преследовать этого негодяя, сир, — как раз говорила Линор, которая, похоже, испытала облегчение, услышав новости.
Такой трогательный всплеск искренней человечности… маленький перерыв в глупом маскараде, который она столь блестяще разыгрывала.
— Хватит и того, что он изгнан от двора.
Лицо Конрада представляло собой бесстрастную маску, за которой скрывались мучительно противоречивые чувства. Жуглет поймала его взгляд и кивнула едва заметно, как бы говоря: «Пусть так и будет». Лицо императора исказила судорога облегчения, а затем самообладание вернулось к нему.
— Хорошо, — угрюмо объявил он и взял Линор за руку таким жестом, как будто делал это всю жизнь. — В честь моей невесты и ее милосердия мы даруем амнистию Маркусу из Ахена, нашему бывшему сенешалю, с тем чтобы он никогда больше не пересекал границ нашей империи.