Минут пять он сидел неподвижно, тупо глядя в пол, покрытый стертым линолеумом. Мысли, как испуганная выстрелом птичья стая, метались, подбрасывая самые невероятные и нелепые, далекие от логики решения — вернуться на то треклятое место, уехать, спрятаться, выброситься из окна… Все тридцать шесть кадров потерянной пленки пронеслись в голове, только теперь уже не доставляя удовольствия от эротических картинок, а наводя страх, особенно те, где Нинка позировала в своей мини-юбчонке и нанайской курточке на фоне фасада дачи с деревянным крыльцом, резными ставеньками и табличкой «2-я линия, дом 14» на углу.
Проклиная все и вся, Фрол неверными, ослабевшими руками извлек проявленную пленку, включил матовую подсветку на монтажном столе и спроецировал изображение на экран размером с том энциклопедии.
Восемь человек с оружием вокруг трупа… Девятый — у буксирного устройства… Мотоцикл «Харлей-Дэвидсон» с заляпанным номером, на котором все же различимы цифры «52-3…», другой — у колеса тягача… Крупно — коротко остриженный, крепкий в плечах молодой человек с усиками вздымает над головой помповый карабин, улыбается… Крупно — двое толстомордых, так же подстриженных мужика постарше, в коже, тот, что справа, расхристан до пупа, видна джинсовая рубашка и тельник под ней… Остальные — спиной… Нет, вот здесь, на восьмом от начала кадре — там, где они раскачивают труп, перед тем как забросить его в кузов, — еще двое в профиль; у одного рот раскрыт в крике, другой напряжен, зол, остронос… хищническое выражение лица коварного и беспощадного человека. Все тренированны, пьяны, жестоки, всех объединяет какой-то единый садистский порыв, азарт в кубе, безотчетный, если азарт вообще может как-то классифицироваться. Чуткая профессиональная камера поймала-таки момент, когда тело в комьях грязи и обрывках совершенно неопознаваемой одежды взмыло над кузовом за долю секунды до кошмарного удара, так поразившего Фрола. Он и сейчас слышал этот удар трупа о деревянный настил; казалось, он никогда не избавится от этого ни с чем не сравнимого звука…
Время обеденного перерыва пролетело, как одна секунда. Ключ в замке провернулся, и в лабораторию вошел Эдик с недопитой банкой пива в руке. Фрол быстро свернул в рулон пленку, положил ее в пластиковый пакетик и спрятал в сумку.
— Там Черноус разоряется, — сообщил Эдик, разоблачаясь, — ему с ВВЦ Хижняк звонил, тебя обыскался.
— Ладно, — отчего-то шепотом произнес Фрол в никуда, перекинул сумку через плечо и снял с вешалки мокрую куртку. — Пока!
— Ты что, заболел? — взглядом проводил его Эдик до двери.