Фелиция не замечала напряженного внимания Кристофа, ее взгляд был обращен в глубокое прошлое:
— Нас разделили, разорвали. Каждому создали врага и придумали повод для мести. У асиман не было причин для войны с леарджини. Они были одним целым, повелевавшим стихией огня и воды. Но их разъединили, лишив каждого одной из сторон магии.
Кристоф машинально провел ладонью по лбу:
— Откуда тебе известно об этом?
— Мне рассказал мой учитель. Так же, как тебе должен был рассказать Вольфгер, когда понял, что ты готов к высшим знаниям.
Она плотнее запахнула шаль на груди:
— Фэриартос навсегда отделились от лигаментиа. Магия нового клана Искусства осталась не менее могущественной, чем у их братьев, но ученикам Александра запрещено пользоваться ею в полной мере.
— Что тебе известно про кадаверциан? — спросил некромант после продолжительной паузы и увидел, как Фелиция опустила взгляд.
— У вас не было причин для войны с Лудэром…
— Они подло убили нашего мэтра во время переговоров, — резко возразил колдун.
— Ложь, — сказала она тихо, но твердо. — Они не могли убить главу вашего клана, потому что вашего клана не существовало, Кристоф. Лудэр и Кадаверциан были едины. Как едина была ваша магия, основанная на призыве потусторонних сущностей.
— Нахтцеррет, — отрывисто произнес Кристоф.
Леди печально улыбнулась:
— Нахтцеррет и Асиман превратились в бездумное орудие гин-чи-най. Лишь некоторые из нас могут, исполняя волю высших господ, оставлять для себя немного свободы. Мы старались пресекать военные столкновения между кланами и агрессию, направленную на людей. Но, как ты знаешь, это получается не всегда…
Колдуну показалось на мгновение, что воротник рубашки душит его. Мир, который он знал много сотен лет, рушился.
— Расскажи мне, что случилось с Обайфо?
— Не было такого клана, — прошептала Фелиция. — Его придумали, как пугало для тех, кто попытается собрать разделенную силу. А среди даханавар были убиты все те, кто мог соединить разорванную магию.
— Телепаты…
— Да. Они появляются очень редко, но когда способности эмпатов достигают определенного предела, их уничтожают.
Некромант поднялся, чувствуя, что больше не может сидеть на одном месте.
— Фелиция, ты понимаешь, насколько трудно поверить в твои слова.
— Ты хотел правды… — В ее глазах цвета Эгейского моря было столько сочувствия, что колдун едва не задохнулся от ненависти. К ней, к Вольфгеру, который ничего ему не сказал, ко всему миру, оказавшемуся фальшивкой.
— Тысячелетия бессмысленных войн. Сотни смертей. Ради чего?! Ради кого?! Фелиция, скажи мне?!