Она стонала от наслаждения под натиском его ласк, и все же тело ее продолжало протестовать. Блейк просунул ногу у нее между бедер и раздвинул ей ноги. Она почувствовала, как его твердая плоть упирается в ее жаркое лоно.
От тепла их тел шелк стал горячим, потом — скользким. Он возбуждал в ней страсть, при этом его собственная с каждой минутой становилась сильнее, казалось, что напряженно выступающая плоть пульсирует даже через брюки.
Блейк снова завладел ее губами, на этот раз более настойчиво. Ногти Виктории впились в его руку, ту, что держала ее запястье, и Блейк понял, что ее оборона рушится. Он поцеловал ее шею, обвел кончиком языка мочки ушей, пока дрожь желания не охватила ее тело. Блейк накрыл рукой влажные лепестки плоти, и его страсть вспыхнула еще сильнее.
— Отпусти себя, — хриплым от страсти голосом прошептал он. — Перестань сопротивляться мне.
Виктория постепенно затихала, она расслабилась и уступила, сдалась, не желая сдерживать ответную дрожь страсти. Блейк мгновенно отпустил ее запястья, и она обвила, руками его шею, притягивая его к себе, отвечая на поцелуи и двигаясь ему навстречу.
— Да, — простонала она, — прикоснись ко мне, Блейк. Ее мольба лишила Блейка остатков самообладания. Он потянул ее ночную рубашку с такой силой, что она порвалась, открыв его голодному взгляду обнаженную красоту. Его грубость еще сильнее возбудила Викторию, и она нетерпеливо потянула за его рубашку и тянула до тех пор, пока она не выскользнула из-под брюк.
Блейк в нетерпении рванул рубашку так, что отлетели пуговицы.
— Скорее, Блейк. — Виктория потянулась к его груди. Блейк сел на колени. От того, что она торопила его, от мысли о том, что он вот-вот погрузится во влажное тепло ее лона, его плоть напряженно восстала. Он мог овладеть ею прямо сейчас, без промедления и неистово, со всей силой своей страсти. Испытывая то же, что и он, Виктория с радостью примет его.
Но что она подумает о нем завтра? Он сломал дверь ее спальни, силой повалил на кровать и овладел, не думая о ее желании.
Она задела его так, как не задевала ни одна другая женщина. Она бросила вызов его плоти, осмелившись сказать, что ничего не испытывает к нему.
Виктория лежала, тяжело дыша. Блейк соскользнул с кровати и подобрал рубашку. Движения были медленными и болезненными, восставшая плоть бунтовала против его решения. На лбу выступили капельки пота, и Блейк понял: вид обнаженной Виктории, жаждущей удовлетворения, будет преследовать его всю ночь.
— Что ты делаешь? — Виктория приподнялась на локтях, увидев, что Блейк надевает рубашку.