Громадная кашалотиха, косясь на субмарину хитрым глазом, поднырнула и стала хватать кальмаров по десятку зараз. Хап! – и только фосфоресцирующая слизь, покрывавшая кожу кальмаров, оставалась в китовой пасти, светясь на зубах и языке. Призрачное сияние пометило новую порцию головоногих. Хап! Хап! Китиха неторопливо заскользила в темной толще воды, поворачиваясь налево и направо – кого бы тут еще схапать?..
– Приятного аппетита, – сказал Браун и посмотрел на часы. Ого! Пора и самому подкрепиться...
– Ты как насчет отобедать? – спросил он Токаши.
– Да можно... – оживился стажёр.
Не глядя, Тимофей пошарил слева, в продовольственном ящике, и достал пакет с бутербродами. Налил чаю из термоса и поднял стакан, приветствуя китенка за иллюминатором, азартно хватавшего кальмарят беззубой пастью-чемоданом.
Двести метров, сто пятьдесят, сто... Субмарина всплыла, но не закачалась – океан был, как зеркало, покоен и гладок. Медленно кружась, пало перышко, оброненное альбатросом, опустилось к воде и повстречалось со своим отражением. Вода зеленая, чистая. Крупный тунец плавно всплыл из глубины и ушел под субмарину. На мутном горизонте синели два пятнышка – «Онекотан» и «Тако-мару». И тут же, нарушая идиллию, заработала рация.
– Где Сихали?
– Он на дне, Стан, – ответил голос Арманто. – Там реактор показывал перегрев...
– Я уже тут, – поправил командира Тимофей.
– Что там с реактором? – поинтересовался Боровиц.
– Да ерунда, залепило пару секций. Я уже почистил.
– Ладушки... Поможешь тогда Вальцеву, он сейчас на дойке.
– Понял.
Субмарина малым ходом, чтобы не ошпарить китов, пошла через стадо. Кашалоты отдыхали – спали, просыпались, поводя плавниками, сонно открывая дыхала. Какой-то нервный кашалот всполошился и нырнул, а вода стала красной – переваривал, псих, креветок... А вот и сам вожак Хрика заметил «Орку». На треть длины матерый кашалотище поднялся над водой – смерить возможного противника взглядом. Узнал силуэт субмарины, успокоился и вертикально погрузился.
Тимофей уже начинал узнавать китов. Вон, у китихи Пиппи вывернута челюсть, обросшая водорослями и моллюсками, – травма после драки с косаткой. А вот самая старая самка, ей уже за пятьдесят, так у ней вся спина усеяна бледными круглыми отметинами размером от чашки до большой тарелки – следы мощных присосок гигантских кальмаров. У кита Пейта Джо вокруг пасти – частая сетка шрамов, длинных белых царапин на черной блестящей коже. Это тоже кальмары постарались. А на левом боку китихи Пуффендуй позади плавника видна длинная выпуклость – это рыба-меч столкнулась с кашалотихой и оставила в ране обломленный «клинок».