Производственный корпус даже и вчерне не готов. Стоят высокие кирпичные стены, и укладываются балки и стропильные фермы крыши, вот и все. Еле-еле намечены контуры балконного второго этажа, но к бетонированию еще и не приступали, только что привезли бетономешалку и устанавливают ее снаружи. Зияют пустые оконные просветы, вместо пола какие-то провалы и спуски — здесь потребуется громадная высыпка. Дальний фланг корпуса еще только работается каменщиками и весь перепутан кладками и лесами.
Задний двор коммуны засыпан пирамидами земли и глины, осколками строительного материала, и между всем этим добром восседает возле врытой в землю ванны привезенный Боярчуком Мишка. На фасадной площадке, на фоне такого же хаоса, торчат высокими кубами несколько ящиков — это прибывшие недавно станки.
Только что мы распустили строй, подошел к коммуне недлинный кильватер ломовиков, а меня поймал на крыше Соломон Борисович и смущенно зашептал… [часть текста отсутствует]
…да нас и немного. Мы усаживаемся кто на чем может.
Никитин открывает совет простыми словами:
— Ну, с чего начинать?
Командир первого взвода говорит:
— Надо прежде всего устроить коммунаров. Спать придется, конечно, на полу. Для хлопцев можно столовую, там уже все готово, только полы помыть, а для девочек можно на втором этаже, там есть, кажется, такая комната.
— А я думаю, что это не нам решать, — говорит Волчок, — пускай выступают командиры отрядов.
— Какие там отряды, — машет рукой Никитин, — да вот и тебя взять, куда ты инструменты сложишь? Рядом с пацанами на полу. Значит, уже оркестр нельзя разбивать. Раз по-походному, значит, по-походному. Я думаю так, что, пока не будет спален, продолжать по взводам.
— Пожалуй, — соглашается Волчок.
— А теперь насчет столовой. Степан Акимович, где нам кушать?
Степан Акимович смеется:
— Черт его знает?! У нас ведь кухни нет. Новая кухня внизу, будет готова не раньше, чем через три недели… придется с рабочими.
Соломон Борисович отрицательно вертит головой:
— Это невозможно. Наши мастера и рабочие — это одна очередь, потом две очереди строителей, потом две очереди коммунаров, значит, пять очередей…
— Ну, а что ты будешь делать?
— И потом там грязно, ах, эти строители…
Камардинов страстно:
— Ну, насчет грязи, так это мы быстро наладим, а что же делать?
— Ну, раз больше нечего делать, так что ж? — соглашается Соломон Борисович.
— Это мы наладим, — говорит Дидоренко.
— Значит, с этим кончено. Надо сегодня разделить ребят по сменам и столы разделить.
— На смены нечего делить. Как было в Сочи, так и здесь будет.