4. Он приобщается к будням хяппи старого города, выпивает полбутылки чилийского вина «Канепа» и созерцает пышащее жаром лицо Евтропия Эфесского
Пониже шоссейного моста в районе Луэнга к рельсам Восточной железной дороги спускался поросший травой откос. На этом клочке зелени, зажатом со всех сторон разными магистралями, надежно скрытом от посторонних взглядов, разместились одни из самых интересных археологических памятников Норвегии, включая лежащие частично под самым мостом развалины церкви Святого Климента.
Здесь же помещалась и усадьба Саксегорден, деревянное строение, посеревшее от пыли и выхлопных газов машин, круглые сутки оглашающих рокотом окрестности. Еще ниже, у железнодорожной колеи находились руины Мариинской церкви и королевской усадьбы Харалда Сурового.
На упомянутом откосе, не зараженном суетой города, сидели два молодых парня в черных джинсах и черных кожаных куртках, украшенных абсолютно непонятными непосвященным символами и знаками. В ушах у парней гроздьями висели кольца, в носу торчали пестрые палочки, левую щеку пронизывала позолоченная английская булавка. Макушка была выбрита, но обрамляющий ее оранжевый венок волос служил прибежищем для всяких экзотических украшений.
Удобно прислонясь спиной к цоколям древних колонн, они грелись в лучах осеннего бледного солнца, которое проглядывало между подъемными кранами в порту, и по очереди затягивались дурманящим дымом самокрутки из смешанных с табаком отечественных трав.
— Скажешь, датский паром отваливает в пять? Или в четыре? — произнес один из них, почесывая макушку.
— Кочумай. Копни репу, знаешь же — в пять. На котлы свои глянь.
— При чем котлы, при чем репа. Как время считать — назови пятерку четверкой, и датчанин свалит в четыре.
— В пять он свалит, в пять, философ хренов.
Философская проблема, связанная с необходимостью конкретно определить время отплытия парома, уже несколько минут занимала умы двух членов маленького братства хяппи — местных панков, обосновавшихся в Старом городе, точнее — в жилых помещениях заповедной усадьбы Саксегорден.
— Слышь, Фаллес, датчанин этот белый или черный? — Плечистый парень сел поудобнее и хитро сощурился.
— Внутри или снаружи? — Щуплый Фаллес сделал последнюю затяжку и швырнул окурок вниз на рельсы.
— Повидал снаружи — повидал внутри. А, верняк?
— Завязывай ты цветной базар, Плутта. Умей резонить объективно, в натуре.
Фаллес приподнял корму, повернулся, потрогал землю рукой. Земля была влажная.
— Уж не с шоссейки это тут накапало? — Он посмотрел наверх, на бетонную громадину моста.