Но ведь мне откажут: мне только четырнадцать, а в комсомол принимают с пятнадцати.
Ждать я не мог и поэтому, достав из комода свою метрику, вооружился бритвой и резинкой… Через несколько минут мне было уже пятнадцать.
Позже, когда мне нужно было получать паспорт, я очень волновался: посмотрит на мою метрику работник паспортного стола и скажет: «Гражданин, ваш документ не внушает доверия…»
Но больше всего я волновался в феврале 1939 года, когда меня принимали в комсомол.
К счастью, подделку метрики в райкоме не заметили, и вскоре я получил комсомольский билет.
Я всегда буду помнить этот год — тысяча девятьсот тридцать девятый. Этот год вошел в мою жизнь не только тем, что я стал комсомольцем. Произошло и другое, что надолго определило мою судьбу: я поступил в артиллерийскую спецшколу.
Весной, перед концом учебного года в школе, было комсомольское собрание. Разговор шел об одном: партия и комсомол зовут пятнадцатилетних ребят — сегодняшних семиклассников в артиллерийские спецшколы. Перед нами выступил артиллерийский командир со шпалой в петлице.
Тут же, на собрании, я написал заявление. А артиллеристом я себя чувствовал давно. Недаром ночи не спал, ожидая, когда по нашей Воронцовской проедут алешинцы.
«Расстаньтесь с детством»
Мы надели военную форму 1 сентября 1939 года. На петлицах кителей и гимнастерок — артиллерийская эмблема — два скрещенных орудийных ствола — и буквы «СШ»: спецшкола.
Мы — это те счастливцы, которые благополучно прошли через вступительный конкурс и «личные собеседования», которые ответили на множество вопросов разным комиссиям и не вызвали сомнений у придирчивых, дотошных врачей.
Теперь мы в списках, в строю!
Первая фраза, которую слышим здесь, звучит так:
— Запомните, наша школа не общеобразовательная, порядки — другие!
Ее произносит старший политрук Тепляков — тот самый командир со шпалой в петлице, который приходил к нам в «общеобразовательную» на комсомольское собрание. Слово «другие» он многозначительно подчеркивает.
А военный руководитель школы майор Кременецкий наставительно добавляет:
— Расстаньтесь с детством. Отныне вы живете по воинскому уставу. Понятно? На вас — военная форма.
…Каждое утро на этажах огромного здания тонко поет горн.
Батареи выстраиваются на поверку.
Командиры по нескольку раз придирчиво обходят строй, и в застывшей тишине коридоров слышатся их отрывистые замечания:
— Ботинки нечищены…
— Подворотничок меняли?
— Старшина, запишите: не гладит брюки… Научить. Поверка — начало учебного дня. После нее мы взводами расходимся по классам.