16-19 июня 1941 г. отряд кораблей германского флота, предназначенный для действий из финских военно-морских баз, прибыл в Хельсинки и Турку. Командующие германскими и финскими силами действовали самостоятельно и не были подчинены друг другу. Взаимодействие для достижения единой оперативной цели обеспечивалось путем их договоренности между собой. На основании согласованных решений своих командующих штабы разрабатывали соответствующие оперативные документы. Обмен ими производился только лишь по вопросам, касавшимся безопасности плавания (границ минированных районов, опознавательных сигналов, навигационных знаков и др.).
Районы действий финских и германских подводных лодок разделялись 26-м меридианом: к востоку от него действуют финские подлодки, а к западу — германские.
Усилия разведывательных служб Германии и Финляндии накануне войны целиком подчинялись интересам предстоящих военных действий. Их самолеты в разведывательных целях преднамеренно нарушали советские границы. Германская авиационная разведка с весны 1941 г. приняла систематический характер. Она велась в зоне до 15 км от береговой черты восточного побережья Балтийского моря. Действия авиационной разведки дополнялись аналогичными действиями подводных лодок и надводных кораблей, которые часто наблюдались в наших территориальных водах у Таллина, Лиепаи, Виндавы и Моонзундских островов. Правда, до сих пор нет уверенности, что все факты обнаружения являлись достоверными.
Какие основные выводы можно сделать из «предыстории»? Во-первых, задачи поставленные наркомом ВМФ Краснознаменному Балтийскому флоту носили исключительно оборонительный характер. Если их выполнять пунктуально, то нужно было создать минно-артиллерийские позиции на подходах к Финскому и Рижскому заливам и укрыться за ними. Все! Никакой борьбы на коммуникациях противника, никаких активных действий против сил его флота. Правда, вспомним, что именно эти две задачи КБФ так и не решил в ходе советско-финляндской войны. Возможно, что между этими двумя фактами имеется некая взаимосвязь.
Во-вторых, несмотря на осознание уязвимости коммуникаций в Финском заливе, в плане действий сил КБФ этой угрозой фактически пренебрегли. По-видимому, сочли, что если советский флот, реально мало в чем уступавший германскому, планирует отсидеться за минными полями, то мизерный по сравнению с КБФ финский флот вообще должен из баз не выходить.
В-третьих, одной из особенностей подготовки Краснознаменного Балтийского флота к отражению нападения явилось то, что она велась только из предположения благоприятного для нас развития хода военных действий на сухопутном направлении. По этому поводу возникает противоречивое чувство. С одной стороны, данное положение являлось нормой для того времени, как бы аксиомой. С другой стороны, военное искусство требует многовариантности разрабатываемых планов. Существует несколько типовых факторов, изначально влияющих на количество этих вариантов. Для тактического масштаба, например, таковым является возможное состояние погоды. В планах оперативно-стратегического масштаба, тем более связанных с началом военных действий на закрытом морском театре, ведущими становятся такие факторы, как начальное соотношение сил на основных операционных направлениях и успешность решения поставленных задач соседями, в нашем случае войсками ПрибОВО.