— А вдруг папашу возьмут в армию? Что тогда?
И замолчал, устремив на меня свои добрые желтые глаза.
— А если фашист до нашего дома долезет? Мы живем под Новгородом… Что тогда?
И снова умолк, будто ожидал от меня ответа. Потом, через минуту, выдохнул глухо:
— Конец тогда. Всем моим конец. Крышка. Понял?
И лег, укрывшись простыней с головой.
Оживлялся Ванька только во время обходов. Если раньше он ждал их, чтобы увидеть Сергея Львовича, поговорить с ним, посмеяться его шуткам, то сейчас ждал с иной мыслью, жадной и нетерпеливой. Хватал Сергея Львовича за руку, говорил горячо и умоляюще:
— Сергей Львович, выпишите меня. Будьте отцом родным — выпишите.
Сергей Львович качал головой, торопливо отходил от Ваньки. А он, насупив белесые редкие брови, долго и горько смотрел ему вслед. Вчера после обхода сказал твердо, будто гвоздь забил:
— Ладно. Я и без выписки обойдусь. Уйду. Я забеспокоился.
— Брось, Ванька. Вдруг заболеешь?
— Не заболею. Вон что Сергей Львович сказал: через полгода выпишу, мол.
— Так то через полгода! А сейчас…
Ванька перебил.
— Я и счас здоровый. Сергей Львович для наверняка меня держит тут, чтоб совсем все хорошо зажило.
— Ну ладно — не заболеешь. Ну, доберешься до дома, а чем поможешь?
Ванька сразу встрепенулся, ожил:
— Э, брат! Я своих в обиду не дам, не-ет! От любой беды обороню. Меня, брат, голой рукой никак не возьмешь. Только бы добраться до своих — уж я бы знал, что делать.
Смотрел я на Ваньку — совсем другой человек: решительный, уверенный в себе, куда нам всем до него. Он и в самом деле сможет все.
Однако пробираться сотни километров без денег и еды — не шутка. Я тронул Ваньку за руку.
— Погоди, Ванька, погоди еще малость. Может, в самом деле война скоро кончится…
Ванька задумался, надолго умолк. А потом снова произнес упрямо:
— Мне ждать конца войны некогда.
Нам пришло письмо.
«Дорогие ребята, мы уезжаем и не можем проститься с вами. Совсем нет времени. Вчера мы получили вызов и вот сейчас, через полчаса, едем в Харьков. Куда отправимся потом — пока неизвестно.
Всем большой-большой привет от Самуила Юрьевича. Три дня назад он ушел в Красную Армию. Я снова увидела его в военной форме, как пять лет назад в Испании. Как и тогда, он идет воевать за свободу, против проклятых черных фашистов.
Но теперь будет наша победа. Наша! Я знаю и верю в это. Нет, мы не будем сидеть сложа руки и ждать победы — мы сами будем помогать Красной Армии бить фашистов. Как? Антонио и Абелардо идут в ремесленное училище, потом на завод. Я — еще не знаю, но за бортом, конечно, не останусь.