— Подругу себе нашел, — сообщила Вика. — Вместе телевизор смотрят. Он ей ноги моет.
— А сама себе она не может ноги помыть?
— Не может. Живот мешает.
Вера и Варя разглядывали Лизу, но от комментария удерживались. Лиза хмуро смотрела в землю. На ее личике застыло высокомерное равнодушие.
— Как тебя зовут? — спросила Вера.
Лиза не ответила. Повернулась и пошла прочь.
— Нам пора идти, — сказала Вика. — У нас сиеста.
— А сиеста — это что?
— Послеобеденный сон.
Подруги проводили Вику до проходной. Смотрели, как она влезает в джип, будто в другую жизнь, где все не так, где сон — сиеста, бобра щиплют под кролика и даже гладкий представительный шофер выглядит как депутат Государственной думы.
Дед действительно нашел себе подругу — шестидесятилетнюю Анну Тимофеевну из города Ессентуки. Она приехала в Москву на заработки, жить ей было негде, и дед предложил свою жилплощадь, а в придачу нежность и любовь. Анна Тимофеевна с благодарностью приняла то, другое и третье. В ответ она готовила деду полный обед: борщ, жаркое и компот. Все очень вкусно, из продуктов деда, разумеется. Но ведь продукты — это не все. Главное — совместное застолье.
Дед воспрянул и помолодел. Вика была за него рада, но единственное — ей стало немножко некуда приходить. Анна Тимофеевна распространилась по всей квартире, и Вика не могла найти свободного угла. В конце концов она решила оставаться с Лизой на выходные.
Вика не обижалась на деда. Она понимала, что в данном историческом отрезке времени деду лучше с Анной Тимофеевной, которая участвует в его жизни, а Вика просто присутствует как свидетель.
Каждое воскресенье Вика брала Лизу и они шли в зоопарк. Лиза подолгу задерживалась возле волчицы. Видимо, Лиза была ближе к зверю, чем к человеку. И волчица тоже подходила к Лизе и внимательно смотрела, как на свою.
У Лизы была феноменальная память. Она запоминала целую страницу с одного взгляда. Посмотрела — и запомнила. Вика догадывалась, что у аутов как-то особенно устроены мозги. Ауты — другие. Но они есть, люди дождя. А раз есть, значит — должны быть.
Значит, зачем-то нужны.
По выходным приходила мамаша Владимира — носатая породистая старуха с красивыми глазами и старинными кольцами на пальцах.
Старуха излагала Владимиру накопленные за неделю мысли. Владимир смотрел в пространство и одинаковым голосом произносил: «Угу…» Под «угу» он прятал полное равнодушие к текстам мамаши.
Мамаша всегда говорила на одну тему: что будет с Лизой, когда она умрет?…
Вика скрывала свое заочное знакомство с матерью Володи. Ее новый статус — наемный работник — не позволял вольностей, даже в прошлом.