Тот заметил в нем перемену. Всегда такой внимательный, с постоянной мягкой улыбкой на лице, капитан Кондратьев сейчас был сух и чем-то озабочен.
— Шумер Павел у себя? — спросил капитан и кивнул на хату рядом с заставой, где жила семья Шумеров.
— Должен быть у себя, — ответил Горбунов, догадываясь, зачем капитану понадобился Павел Шумер.
— Хорошо. Занимайтесь своими делами, меня сопровождать не надо. — Кондратьев круто повернулся и пошел со двора заставы.
Вот и двор Шумеров. Ветхий плетень. Хата под соломенной крышей. Сарай. Капитан отлично знал: живут здесь бедняки. Сам старик, Алексей Иванович, был отдан сюда в примаки из деревни Огородники, где жили его родители, обзавелся семьей, кое-как построил эту хату. Земли и скота не хватало, и он занимался отхожим промыслом — плотничал. В плотники пошел и его сын Павел. Оба были люди смелые, дружили с пограничниками и помогали им при случае, особенно молодой — Павел Алексеевич. Он-то и нужен был сейчас капитану Кондратьеву.
…Они поговорили накоротке, в саду Шумеров, в густом малиннике, чтобы никто не видел и не слышал их.
— Резиновая лодка в исправности, Павел Алексеевич? — спросил Кондратьев.
— В исправности, — сказал Шумер.
Был он невысок ростом, сухощав и остронос, лет ему было тридцать пять — тридцать шесть, но выглядел он старше, носил галифе, купленные по случаю, и старые хромовые сапоги.
— Сегодня к десяти часам вечера будьте с лодкой на берегу Буга.
— Хорошо, — кивнул Шумер.
Капитан, собираясь уходить, улыбнулся:
— Ну, что у вас тут слышно дома, Павел Алексеевич?
— Все в порядке, товарищ капитан! — улыбнулся, в свою очередь, Шумер.
— Вот и хорошо! Значит, договорились? — прощаясь, сказал Кондратьев.
— Договорились.
И все. Больше ни слова. Шумер ни о чем не расспрашивал, ни про что не болтал, был исполнителен и точен, как военный.
Возвращаясь в Волчин, Кондратьев думал: «Что бы было с нашей службой, если бы не помощь таких вот людей?! Они и уши наши, и глаза, и помощники во многих делах».
В половине десятого вечера капитан Кондратьев, капитан Солдатов и приехавший с ними человек в штатском сели в отрядный грузовик и выехали в Новоселки. Ехали молча.
Человек в штатском был родом из этих мест, жил около Бреста и за Бугом имел много родственников. Кроме белорусского и русского языка, он знал польский, немецкий и легко мог сойти за жителя той стороны. И когда сегодня утром капитан Солдатов приехал к нему и попросил переправиться на тот берег, посмотреть, что делают немцы, и срочно вернуться обратно, он, немного подумав, согласился. Согласился без громких слов — просто сказал: «Хорошо».