.
И отчего этим австрийцам так труден наш язык? Покосившись на разбитые сапоги Синицы, Тесля посоветовал ему обратиться к товарищу Шварцу, тот и ему сошьет зеленые парусиновые. Очень удобно.
— Я у иностранцев не шью...— ответил Клим, хотя и пекло ему ноги огнем в его яловых.
— Шварц переходит в наше подданство...
— Тогда и пошьем. А сейчас я вот о тебе думаю, Максим. Вижу, ты шинель взял, все взял...
— Кто знает, как там обернется. А что, если перед тобой стоит уже сын кулака? Может ведь случиться и так? По всему видно, отец не на пдутку распоясался. За сыновней спиной, да еще при невестке в Краматорске. Куда там! А того не понимает старик, как тяжко этой спине. Нет, должен сын отвечать за отца. В особенности в такой момент. Скажу тебе, Клим, я сейчас готов на все. Ни одни враги не казались мне такими страшными, как отец с волами. Ведь это уже я. Я сам.,.
Выскочил дежурный в желтой фуражке, узнал обоих, поздоровался и побежал вызывать паровозик чуть ли не из самого Журбова. Сахарный завод считает состав своим еще со времен знаменитого сахарозаводчика Терещенко, который проложил «бечевочку» для вывоза свеклы, и поезда задерживают там безбожно.
— Время и о новой дороге подумать. По этой даже молотилку не привезешь, А тракторишки тоже станут крупнее, и все, Клим, станет крупнее. И притом скоро. Через год-два все потечет сюда другое, побольше, потяжелей. Для этой земли нужны большие машины.
— А я, Максим, мечтаю о машине поменьше, Нам бы такую, чтоб сама свеклу прорывала, маленькую да ловкую, как человеческие руки...
— И такую сделают. Вот только этого никто не заменит,— Тесля похлопал ладонью по груди,— души нашей... Кстати, что у тебя с Мальвой? Почему она опять в Вавилоне?
— Как вез ее из больницы, лошади сами свернули в Вавилон...
— Как же сами, когда на облучке сидел кучер... Я видел из окна, как вы ехали. Выезжали из Глинска. Любо было посмотреть со стороны.
— Так то со стороны... Попросила кучера. Юхим и свернул. Я не стал возражать.
— Бываешь там?
— Все реже и реже...
— Правильно. Есть положения, когда просто надо переждать. Я уверен, что любовь нам отмеряет на весах величайший скряга. Надо дождаться, когда отвесит на самых верных, тех, что на всю жизнь...
— Это все равно, что пережидать саму вечность.
— А вдруг... Вон у Рубана как, нежданно-негаданно...
Глинск угасал. Южный Буг, еще не отдышавшись после половодья, крался из-за скал в степь. Где-то вдали гудели тракторы, которые Тесля выучился сам спускать с узеньких платформ «бечевочки».