— Копили и мы с Иванной на эту хату, отрывали от детей и от себя. Подавай ему пять окон, не меньше. А весь век прожил в лачуге, богатей несчастный. Сожгу я эту хату. Клянусь, сожгу. Ты еще, Клим, не знаешь меня. Тут на меня покрикивают, а я, если надо, человек решительный. Подумать только — сын единоличника!" Л еще пока доберусь туда, недолго стать и сыном этого самого... Представляешь? Глинским воякам только дай...
Сак не послушался ни сыновних писем, ни леоедин-ских коммунистов, которые жаловались Максиму, что одного вола отец уже прирезал и с другим собирается сделать то же самое. Пара волов — вроде бы и ничего особенного, не перекинься эта зараза на весь Лебедин, так что колхоз мог оказаться без самого лучшего тягла, лошади-то в Лебедине никакие, там всегда отдавали предпочтение волам. Несколько десятков волов уже пало ни за что ни про что, мясо у них, как известно, никудышное, жилистое, пропадает в бочках. Письмо было частное, но в Глинске есть Харитон Гапочка, так что на следующий день об этом уже знали все. В райкоме состоялось достаточно неприятное для Тесли заседание. Клим Синица, председательствуя на нем, еле утихомирил Чуприну и Рубана, которых бесило уже самое слово «единоличник». Тесля признал, что классовая борьба не терпит компромиссов, даже когда речь идет о родном отце. Вот он и едет теперь выручать не столько отца, сколько Лебединских волов... Верно, еще ни один сын за всю историю человечества не оказывался в таком тяжелом положении. Где Глинск и где Лебедин, а ему приходится отвечать за тамошних волов. Только подумай, Клим Иванович, какая напасть! Правда, волы там такие, что могут выручить из беды целую страну... Где Тесля ни бывал, ничего подобного не видывал. И все одной масти: серые, как валуны.
Он поставил чемодан на перрон, а сам отбежал на несколько шагов от Клима и показал:
— Вот такой длины. Вот такущие рога, — Тесля раскинул руки.— А сила!
На перроне мерцали полуслепые фонари, и при них лебединские волы в изображении Тесли показались Синице просто исполинами.
— А мясо, Клим, не такое уж плохое. Ты когда-нибудь молоденького зубра пробовал?
— Где бы я мог его пробовать?
— И у меня не было случая. Но кто пробовал, говорят, что вроде молодого вола— деликатес, Чудо, В этом вся сложность моей миссии, — Тесля улыбнулся одними ямочками на щеках.
У Тесли чемодан, шинель, местами протертая до дыр, привезенная еще из Краматорска, ее он положил на чемодан, зато парусиновые сапоги новые, шил для жаркого лета. Чудасия! В Глинске шестьдесят сапожников, а эти летние сапоги лучше всех шьет Шварц, австриец. Он давно уже бросил свое ремесло, узнав, сколько в Глинске сапожников, и возвращается к нему только в исключительных случаях, как он сам говорит: «По велька люди Глиньска»