– Знакомьтесь – Валентина Анатольевна! Фамилия – та же самая!
Женитьба младшего брата была и для Алексея Витальевича, и для их матери полной неожиданностью. Брат не только не испрашивал родительского согласия, но, как выяснилось, даже самый факт своей женитьбы скрывал около полутора месяцев. Может быть, чувствовал, что мать не одобрила бы его выбор? Всё это так и осталось лишь догадками. Зато вскоре выяснилось, что характер и наклонности у молодой невестки самые неприятные. Она была едка и зла на язык, крайне неряшлива, неграмотна, хотя и якобы училась в аспирантуре Воронежского сельхозинститута. Правда, не закончила её. По привыкнув к обстановке, невестка начала планомерно добиваться цели стать полновластной, притом единоличной хозяйкой в доме матери братьев Фёдоровых.
Ольга Алексеевна, хотя и высказала Алексею уже через месяц полную характеристику Валентины, никогда ни 70 словом, ни намёком не вмешивалась в отношения молодых супругов. К началу первой зимы выяснилось, что первое впечатление Алексея Витальевича и его матери о невестке точны. Валентина, приняв сдержанность и вежливость новообретённых родственников за слабость и непонимание её сущности, что называется, распоясалась. И дело было не в том, что она пригласила в гости своих родителей, сюда в маленькую двухкомнатную квартиру матери, никого об этом не уведомив. Дело было даже и не в том, насколько неприглядными оказались эти люди: отец не переносил звука льющегося в стакан чая, совершая непроизвольное мочеиспускание; мать Валентины похвалилась, что её собственная мать – бабка Валентины – "знаменитая колдунья", а "у Вали – большие способности". Таким похвальбам Фёдоровы не придали значения, считая, что всё это "колдовство" – лишь уродство характера в сочетании с дурными наклонностями и не имеет никакой реальной силы.
Но хоть Ольга Алексеевна и её старший сын проявляли терпение и сдержанность, избежать конфликта не удалось. И грянул он в предновогодний вечер.
- Валюша, – заметила свекровь,– не следовало бы этим ножом резать хлеб. Ведь ты им только что разделывала мясо и даже не ополоснула его.
- Иди ты знаешь куда! – взорвалась невестка и уточнила адрес. – Ты ещё будешь мне указывать! Я сама разберусь в своём хозяйстве! Всё, кончились твои порядки, интелиххентка! А не нравится – катись отсюда! И усатый твой чтоб больше сюда не ходил!
Ольга Алексеевна опешила, едва не лишилась чувств. Всё это оказалось для старой женщины настолько неожиданным, настолько непривычным, что каких-то подобающих месту слов у неё не нашлось. Она удалилась в свою комнатку, которую ей выделили, разделив самодельной перегородкой прежнюю гостиную. Здесь Алексей и застал её плачущей. Плачущей тихо, но горько, по-детски безутешно. Выслушав рассказ матери, он не стал выяснять отношения с Валентиной, а попытался поговорить с братом.