Грузовик нам нашли быстро — трофейный «мерседес-бенц». На нем прибыл в штаб офицер связи противотанкового полка лейтенант Рагозин. Но тут возникло непредвиденное затруднение. Никакими силами нельзя было оторвать лейтенанта от машины. Что ему ни говорили, он твердил одно: «Машина нашего полка. Куда машина, туда и я».
А дело в том, что для Рагозина, как для многих офицеров связи, Андрей Яхимович — «бог». Поехать с ним на опасное задание — только кликни клич, и сразу в кузове станет тесно!
Лейтенанта Рагозина взять с собой можно. Этот лысоватый и толстый человек в боях не трусил. Шесть раз ранен. И сейчас с нами поедет с большой охотой. Только стоит ли рисковать еще, одним человеком?
Андрей смотрит на меня, я — на Андрея, Рагозин — на нас. И, поняв, что едет с нами, заулыбался, рад.
Значит, нас вместе с шофером будет четверо.
А шофер? Кажется, и думать тут нечего. Конечно, как всегда, поведет машину Мишка, наш разведчик. Но Рагозин опять возражает. Его водитель эту трофейную машину знает как свои пять пальцев. Наши же шоферы, пусть самые лихие и умелые, должны привыкать к новой машине день-два. А у нас и двух часов нет. Да что там двух! Нет и часа.
— Зовите водителя! — приказывает Андрей.
Рагозин срывается с места. Рад. Рад-радешенек, что его Владислав Завадский поведет машину.
На вид рагозинский шофер что-то слишком чистенький. Хоть сейчас сажай на генеральский лимузин…
Вы, товарищ майор, не обращайте внимания на его вид, — шепчет мне на ухо Рагозин. — Его и в полку сначала шоферы не любили: думали, нос задирает. А когда в бою увидели…
Рагозина слушаем и не слушаем. Нас больше интересует, что говорят шоферы. Они толпятся возле «мерседеса», на котором мы должны отправиться в дорогу. Собрались водители чуть ли не всех машин артиллерийского штаба. Протирают каждый винтик, каждую проволочку дергают по десять раз: надежно ли закреплена.
Андрей, прищурившись, кивает Завадскому:
— Проверь еще раз свой ковер-самолет. Через пятнадцать минут едем.
…Становится как-то не по себе, когда подумаешь, что вот сейчас влезешь в этот пятнистый кузов и окунешься в неизвестность. От мыслей о неведомой опасности всегда тянет каким-то холодком.
Известно, как провожают друзей на опасное дело. Не впервой видеть веселые лица, слышать чуть напряженный смех. Никто не хочет показать, что тревожится за нас. Я смотрю на товарищей, и на душе становится теплее, словно сила и уверенность провожающих боевых друзей передаются нам.
Андрей усаживается рядом с водителем, Рагозин и я залезаем в кузов. Выезжаем, как всегда, веселые и спокойные, несмотря ни на что. Колотухин долго еще бежит рядом с «мерседесом», держится за борт.