Нет. Не его черепа.
Неспособный отвернуться, Звайн в ужасе глазел на украшенную золотом черную маску, появившуюся там, где полагалось быть лицу мыслеходца. И, милосердие Короля Хаману, по символам на маске он наконец сообразил, кому принадлежит эта маска, и этот дом и-
Элабон Экриссар. Темплар Высшего Бюро, инквизитор, любимец Короля Хаману. Полуэльф, которого на улицах Урика нанавидели и боялись больше, чем самого короля-волшебника.
Маска инквизитора внезапно исчезла; открылось лицо, исполосованное шрамами, оставленными черными и красными когтями, заменившими исчезнувший трезубец. Этот темплар однажды уже поразил его: разрезанный на куски пергамент его лица снова стал целым и невредимым.
— Павек. Проклятый джозхал опять сует свой нос туда, куда не надо.
Темплар потряс своими когтями во второй раз, и лицо Павека уплыло прочь, унесенное легким ветерком. Потом Элабон Экриссар повернулся к нему, и он бы выплеснул наружу все содержимое своего желудка вместе со страхом, если бы был способен вообще пошевелиться. Лаг был смертью, Элабон Экриссар был еще хуже, а вместе они были запредельным злом.
— Не бойся, Звайн. Твоя лояльность очень похвальна; жаль, что она направлена не в ту сторону. Тебя надо наградить-
Полный, неодалимый ужас наконец пробился через его паралич, когда когти были только в спане от его носа. Он повалился на свою подушку и скорчился, став воющим, дрожащим клубком. А его сердце остановилось, когда холодные когти коснулись его щеки.
— Ну, хватит, Звайн. Не надо бояться. На самом деле. Когда ты боишься самого худшего, страх бежит перед тобой и кричит об этом в полный голос; это природа сознания человека. Прогони твой страх и получи заслуженную награду. Подними голову и открой глаза.
Медленно и поначал неохотно, он начал приходить в себя. Сердце забилось ровно, напряженные мышцы шеи расслабились. Когда он, наконец, открыл глаза, он увидел доброе и мудрое лицо, настолько бледное, что, казалось, светилось своим собственным светом.
— Нет, — прошептал Звайн, стараясь вспомнить свой страх и настоящее лицо хозяина-рабовладельца.
Черно-красные ногти провели мягкую линию по его щеке. Он почувствовал, как его кожа открылась.
— Прогони свой страх. Прими то, что я покажу тебе как правду. Ногти ушли, вместо них он почувствовал ласковые прикосновения пальцев, которые вылечили его раны. Кровь перестала течь, но он горько заплакал.
— Павек не захотел помочь тебе — Павек не любит тебя.
Элабон Экриссар небрежно махнул рукой в пустоту, и там появился смуглый, широкоплечий человек, одетый в грязную, запятнанную потом одежду. Шрамы на лице Павека зло запульсировали. Глаза сузились, губы искривились недоброй усмешкой.