Адвокат дьявола (Уэст) - страница 173

– Это мой последний шанс… – Он посмотрел на епископа. – Николас Блэк… вы похоронили его по-христиански?

– Кто я такой, чтобы отказать ему в этом? – ответил Аурелио, епископ Валенты.

– Я… я написал вам письмо.

– Я его получил. Все будет исполнено.

– Как апельсины?

– Наливаются соком.

– Вы должны… послать несколько штук его преосвященству… Они помогут ему понять. Подарок от меня.

– Пошлю обязательно.

– Не могли бы вы исповедовать меня? Я очень устал.

Аурелио, епископ, снял епитрахиль с шеи Ансельмо и положил на свои плечи. А когда остальные покинули комнату, склонился над Мередитом, чтобы узнать о его последних грехах.

А затем, отпустив ему грехи, позвал всех, и они стояли на коленях у кровати, пока отец Ансельмо причащал умирающего.

После причастия Мередит лежал с закрытыми глазами, сложив руки на груди, а по комнате шелестел шепот молитв за упокой его души. Молитвы давно смолкли, когда Мередит открыл глаза и отчетливо произнес:

– Я так долго боялся. Теперь все очень легко.

Слабая дрожь пробежала по его телу, голова упала на подушку.

– Он умер, – констатировал Альдо Мейер.

– Он с Богом, – эхом отозвался Аурелио, епископ Валенты.


Кардинал Маротта сидел за столом, на который секретарь только что положил утреннюю почту. Тут же стояла шкатулка из полированного дерева, а в ней лежали шесть золотистых апельсинов. В руках Маротты хрустело письмо его светлости, епископа Валенты. Письмо он перечитывал в третий раз:

«…К сожалению, должен сообщить Вам, что монсеньор Блейз Мередит умер вчера утром, в девять часов. Мне будет очень не хватать его. Я скорблю о нем, как о брате, каковым он стал для меня. Его отличали мужество, удивительная честность и человеколюбие, глубины которого не осознавал даже он сам. Я знаю, что его смерть – большая потеря для Вашего преосвященства и для церкви.

Перед смертью он попросил меня извиниться перед Вашим преосвященством за то, что он, но его словам, не смог справиться с порученным ему делом. В действительности это не так. Его расследование позволило пролить свет на жизнь и личность слуги божьего, Джакомо Нероне, и доказало святость Нероне, если не в каноническом, то в моральном смысле. Я все еще сомневаюсь, начинать ли официальный процесс о приобщении к лику блаженных, но у меня нет сомнений в добре, сотворенном Джакомо Нероне и почившим монсеньором Мередитом. Согрешивший священник вернулся к Богу, мальчик убережен от большой беды, несчастная женщина увидела путь к исцелению своих бед.

В житейском смысле это все мелочи. Но, с точки зрения нашей Веры, это великие дела, и в них я, по натуре скептик, ясно вижу перст господний.