Желание, на удивление человеческое и земное, вновь захлестнуло меня, напомнив о вещах, от которых я давно отказалась...
Тео с любопытством оглядел толстенную стальную дверь моей квартиры.
— Некоторые считают, что я богата, — объяснила я и закрыла дверь на оба замка. — Шок, у нас гости.
Я усадила Тео на виниловый стул, и он с мучительным выдохом откинулся на изогнутую спинку. Шок лежала на диване, прикрыв глаза.
Я бросилась к ней:
— Шок! Что с тобой?
Та пробормотала что-то несвязное и повернулась на бок. На миг мне показалось, что она умирает. Но, прикоснувшись, я осознала, что энергии в ней все еще хоть отбавляй, несмотря на рождение Петрифая. Мне пришлось легонько потрясти ее за плечо, чтобы добиться внятного ответа. Но, похоже, она была без сознания.
Вернее, находилась в ступоре, накатывавшем сразу после разделения. Мне приходилось слышать об этом опасном состоянии: любой демон мог напасть и забрать твое ядро, пока ты пребываешь в оцепенении и остаешься без защиты.
Шок доверяла мне, раз согласилась остаться. Я погладила ее по руке, передавая частичку нежной привязанности.
— Все в порядке? — донесся с кухни голос Тео.
— Теперь гораздо лучше. — Я быстро сунула «презент» от Сэйвора в ящик тумбочки, стоявшей рядом с диваном. На лицевой стороне конверта были написаны кодовые слова. — У сестры выдался тяжелый вечер.
— А что случилось? — Тео показался в дверном проеме.
Врать мне не хотелось.
— С ней все будет хорошо. Просто нужен отдых.
Я отвела гостя в спальню.
Подушка валялась на коврике, а кушетка была выдвинута на середину комнаты. Выпустив Петрифая, я не потрудилась поставить ее на место. Что ж, притворюсь, что так все и должно быть.
Проведя Тео к кушетке, я поправила опрокинутый светильник на столике и включила его. Между ломившимися от книг стеллажами стояло мягкое кресло, а у противоположной стены расположилась тахта, заваленная думочками. В трех оконных проемах были оборудованы ниши, в которых также нашлось место для книжных полок.
Тео поморщился, сев на край кушетки. Вытянув ноющую ногу, он осторожно ощупал колено:
— Похоже, просто потянул. — Он попытался согнуть ногу и вскрикнул от боли.
— Откинься и лежи спокойно.
Я поставила аптечку на столик и принялась рыться в ее содержимом, с трудом контролируя желание отведать «лакомый кусочек». И совесть меня совсем не мучила! Но, поверьте, она проснется. В свое время...
Я ничего не могла с собой поделать. Низкий уровень жизненной энергии влек за собой нестерпимый голод. Я привыкла себя сдерживать, и Шок часто жаловалась на бледность моей ауры. Однажды она призналась, что жаждет притащить ко мне кого-нибудь упитанного и злого и скомандовать: «Ешь!»