— Подожди, а разве ты еще не…
— Нет, конечно. Это же надо не один день потратить. Все, Павлик, давай ужинать и спать.
Они поужинали. Инна взяла с полки книгу Нила Геймана и удалилась в спальню. А Павел бездумно уселся перед телеэкраном. Шли московские новости.
— А теперь о тех, кого принято считать отбросами общества, — звонко вещала диктор. — В Москве десятки тысяч людей без крова и без определенного занятия. Как правило, они побираются, и чаще всего в переходах метро. Но вот нашему корреспонденту удалось встретить в переходе метро совершенно уникальную нищенку.
Павел вздрогнул. Камера крупно показала лицо Леночки!
— Эта девушка зарабатывает себе на жизнь тем, что поет. И не просто поет, а поет блюзы. На совершенно неизвестном языке. Мы просим вас спеть что-нибудь для нашей программы.
Лена покачала головой.
— Мы заплатим!
— Хорошо, тогда я спою.
И Лена запела. Павел сразу узнал язык. Это был язык фей. Но он не понимал ни слова. Дивное, чудеснейшее пение звучало из динамиков телевизора, и Павел понял, что плачет. Видимо, смутились и те, кто брал у девушки интервью. Они положили деньги в стоявшую перед исполнительницей коробку и ретировались.
Дальше пошел сюжет о разборках в Солнцеве, и Павел выключил телевизор. Лена поет в переходе метро! Побирается! Это он довел ее до такого состояния!
Павел заглянул в спальню — Инна крепко спала, уронив книжку Нила Геймана на пол. Он быстро оделся, натянул теплый свитер и куртку и вышел, тихонько заперев за собой дверь.
Он сам не понимал, куда идет. Спустился в метро, огляделся. Леночку здесь так же трудно найти, как отдельную снежинку в вихре метели. И Павел решил поехать в общагу. Там хоть есть с кем поговорить. И не о свадебном платье.
В Химках было пусто и печально. Павел вошел в двери общаги.
— Куда? — сразу встрепенулась вахтерша. — Посторонним нельзя!
— Я не посторонний. Я тут учусь.
— А не врешь? Все равно поздно же уже.
— "Же уже". Пятьсот рублей хватит?
— С ума сошел, я взяток не беру. Триста давай и иди куда хошь.
— Ладно, — улыбнулся Павел.
Он дал вахтерше триста рублей и поднялся на "свой" этаж.
Тут, разумеется, никто не спал. Девчонки носились со сковородками и кастрюлями, пахло пригоревшей картошкой. Где-то играли на баяне и надрывались частушки. Павел вошел в свою комнату. Гарика и Мити не было, один принц Аванси-мбонси скучал за стаканом своей жуткой жабьей настойки.
— А, Павлик, ты пришел! Это отлично! Присядь, выпей со мной!
Павла всегда поражало то, как бегло говорил принц далекого племени вибути на русском языке. Видимо, не обошлось тут без колдовства.