– Как, политика? – вскричала она.
Услышав как она смеется, он живо повернулся к ней, и она встретилась с его взглядом, блестящим и нежным, полным интереса ко всему, что исходило от нее; она отметила то выражение, которое появлялось на его лице при виде ее, оно было мечтательным и рассеянным, будто бы он встретил необычное создание, которое увлекло его на неизведанные дороги, и зачарованный, он шел все дальше и дальше.
– Ваш смех! Он, кажется, может отбросить куда-то далеко все наши страдания и открыть наши сердца навстречу Господней любви.
– Вот кто велик. Но после того, как вы приписали мне столь страшную власть и такие светлые способности, вам следовало бы остановиться на заключении, которое я вам предлагаю: представьте, что наше присутствие в Новом Свете и наше вмешательство, как вы это называете, принесли здесь больше пользы, чем вреда, больше мира и успехов, чем беспорядка и катастроф. Разве роль священника-воина не заключается в сражении за мирное существование народов и освобождение угнетенных? Защита в ходе войны – это богоугодное дело, нужно тщательно продумать ее детали и необходимость, и не относиться к мечу, как к единственному спасителю. И, кстати уж, если вы называете политикой тот факт, что женщина позволяет себе задуматься о судьбах мира и о будущем, которое монархи уготовили своим детям, я думаю, что она права. Это обязательная необходимость для женщины – попытаться представить, в каком обществе будут жить ее дети.
Анжелика признала, что ответственность женщин в этой области ей представлялась большей, чем ответственность мужчин. Кроме того у ирокезов, например, женщины имели право голоса. Но если отец д'Оржеваль, говоря о ней, утверждал, что она ведет отряды в бой, то теперь это было уже неправдой, это время безвозвратно прошло.
– Однако, вам не удалось остановить отряды моих людей, даже когда вы в них стреляли около бродов Катарунка!
– Это был вопрос ловкости. Решение вас остановить исходило от моего супруга. Я ничего не знала об Америке, которую считала необитаемой, или по крайней мере населенной изгнанниками, подобными нам, у которых не имелось врагов, разве что дикая, непокоренная природа. Увы! Я сильно ошиблась.
Дело было не только в прохладных отношениях и соперничестве Франции и Англии. От нас требовали, чтобы мы были подобны святошам.
А я всего-навсего женщина, повторяю вам.
– И очень красивая женщина.
Вновь очарованный ее красотой, он поймал ее ручку в движении и поцеловал.
– Простите меня! Я болван. Мое поведение невозможно оправдать.
Таким образом они провели часть двух следующих дней: они спорили, прогуливались вдоль набережной и по площади, или же меряя шагами палубу «Радуги», после обеда в компании графа де Пейрак и офицеров, или после службы в маленькой часовне.