Пришедший в отличное расположение духа капитан поведал собравшимся за столом историю необычайного приключения в Пуэрто-Рико, закончившегося казнью гнусного самозванца, который претендовал на имя и славу Питера Блада, и беспрепятственным отплытием из Сан-Хуана «Марии Глориосы» вместе с двумя кораблями с ценностями, стоявшими теперь на якоре в кайонской гавани.
– Такой богатой добычи у меня ещё никогда не было. Одного золота только на мою долю приходится тысяч на двадцать пять. Его, как обычно, я обменяю у вас на векселя французских банков. Кроме того, на одном из галеонов имеется груз перца и пряностей, за который Вест-Индская компания даст не менее ста тысяч. Все это ждёт вашей оценки, мой друг.
Но это сообщение, которое в другое время только обрадовало бы губернатора, на сей раз вновь повергло его в уныние, напомнив ему об изменившихся обстоятельствах. Печально поглядев на гостя, он покачал головой.
– Все кончено, друг мой. Наша коммерция отныне под запретом. – И вслед за этим последовал подробный рассказ о визите де Сентонжа, существенно ограничившем поле деятельности месье д'0жерона. – Итак, вы понимаете, дорогой капитан, что рынки Вест-Индской компании теперь закрыты для вас.
На загорелом, гладко выбритом лице Блада, обрамлённом чёрными локонами, отразились изумление и гнев.
– Боже мой! И вы не сказали этому придворному блюдолизу, что…
– Я привёл ему все аргументы, к которым прислушался бы любой здравомыслящий человек. Но на все, что я ему говорил, он отвечал, что в мире нет ничего, что не было бы известно месье де Лувуа. По мнению месье де Сентонжа, нет Бога, кроме Лувуа, и Сентонж – пророк его. Этот шевалье, как и все придворные фавориты, весьма самоуверенный субъект. Недавно на Мартинике он женился на вдове Омера де Вейнака, и это сделало его одним из богатейших людей Франции. А вы знаете, во что превращают большие деньги и без того самодовольных людей.
И месье д'0жерон устало махнул рукой.
– Да, теперь все кончено.
Но с этим капитан Блад никак не мог согласиться.
– Нельзя же безропотно класть голову под топор. Такие люди, как мы, не должны признавать себя побеждёнными.
– Для вас, живущего вне закона, все возможно. Но для меня… здесь, на Тортуге, я представляю закон Франции; я должен служить ему и поддерживать его. И теперь, когда закон предъявил такое требование…
– Если бы я приехал на день раньше, требования закона были бы несколько иными.
Д'0жерон сардонически усмехнулся.
– Вы воображаете, что, несмотря на все, что я вам рассказал, вам бы удалось убедить этого хлыща в его глупости?