— Где мы сможем их разыскать? Вам известны их адреса? — Брунетти изо всех сил старался, чтобы его голос прозвучал ровно, будто бы ничего особенного не случилось, в то время как в его голове вихрем проносились вопросы, которые он должен был задать графу, пока тот не догадается, к каким фатальным последствиям привело его непонимание.
— Фразетти живет неподалеку от Санта-Марта. О другом мне ничего не известно.
Брунетти наконец вполне овладел собой; он поднял глаза и в упор посмотрел на графа:
— Как вы их нашли?
— Четыре года назад они выполняли для меня кое-какую работу. Так что… я и предложил им еще подработать.
Сейчас уже не было времени расспрашивать, какого рода работу они для него выполняли; сейчас ему необходимо было выяснить только то, что имело отношение к похищению Роберто.
— Когда вам стало известно, что Роберто облучился? — О другой причине Брунетти и помыслить не мог.
— Вскоре после того, как он вернулся из Белоруссии.
— Расскажите мне, как это случилось.
Граф сложил руки на столе и опустил на них взгляд.
— Это случилось в отеле. Шел дождь. Роберто не хотелось выходить на улицу. Он даже телевизор не мог посмотреть — все было либо на русском, либо на немецком. Так получилось, что в этом отеле… не смогли… ну, или не захотели… найти ему женщину. В общем, ему стало скучно. От скуки он начал думать, что же ему поручили на этот раз, — он поднял глаза на Брунетти, — вы уверены, что хотите знать все, от начала и до конца? Стоит ли все это рассказывать?
— Полагаю, что да, — ответил Брунетти.
Граф задумчиво кивнул, хотя, похоже, его мысли витали где-то далеко и он не расслышал ответа Брунетти. Прокашлявшись, он продолжил:
— Роберто сказал, — не мне, а Маурицио, — сказал, что ему просто стало интересно, с чего это вдруг нам пришло в голову отправить его через всю Европу в эту богом забытую Белоруссию? С тем, чтобы привезти назад этот маленький невзрачный кейс? Ему до смерти захотелось узнать, что там внутри; кейс был тяжелый, и он поначалу подумал, что там, должно быть, золото или драгоценные камни… — Граф помолчал, а затем добавил: — Просто изнутри он был выложен свинцом. — Граф снова замолчал, и Брунетти терпеливо ждал, думая о том, когда же он наконец продолжит.
— Может, он захотел их присвоить? — предположил Брунетти.
Граф решительно покачал головой:
— Нет, нет, что вы, он никогда бы на это не решился. Роберто в жизни ничего не украл; тем более у меня.
— Почему же все-таки он его открыл?
— Не смог удержаться. Ну, еще, как мне кажется, и завидно стало. Он думал, что уж Маурицио я бы точно рассказал, что там лежит, а ему — нет. Якобы мы ему не доверяли.