После дней, проведенных в каирской похоронной конторе, ему почему-то было легче находиться с ней рядом. Он не знал, что ей сказать.
Ее холодная рука нашла его, и он нежно сжал ее пальцы. Ему было страшно, и этот страх родился из самой нормальности происходящего. Ему было так хорошо и спокойно с ней, что он готов был стоять так вечно.
– Я по тебе скучаю, – признался он.
– Я здесь.
– Вот когда я больше всего по тебе скучаю. Когда ты здесь. Когда тебя нет, когда ты просто призрак из прошлого или сон об иной жизни, все как-то проще.
Она сжала его пальцы.
– Как смерть?
– Трудно, – ответила она. – Все тянется и тянется.
Она склонила голову ему на плечо, и он едва не расплакался.
– Хочешь пройтись? – предложил он.
– Конечно, – улыбнулась она. Нервная кривая улыбка на мертвом лице.
Они вышли с крохотного кладбища и, вернувшись на шоссе, рука об руку пошли назад к городу.
– Где ты был? – спросила Лора.
– Здесь. По большей части.
– С Рождества я тебя как бы потеряла. Иногда несколько часов, несколько дней я знала, где ты. Ты был повсюду. А потом снова тускнел, терялся.
– Я был здесь. В Приозерье. Это приятный городок.
– А-а-а.
Одета она была уже не в тот синий костюм, в котором ее похоронили. Теперь на ней были несколько свитеров, длинная темная юбка и высокие бордовые сапоги. Тень их похвалил.
Лора склонила голову, явно пряча улыбку.
– Чудные, правда? Я нашла их в отличном обувном в Чикаго.
– И почему ты решила приехать сюда из Чикаго?
– Так я уже давно из Чикаго уехала, Щенок. Я направлялась на юг. От холода мне не по себе. Можно было бы подумать, что мне надо холоду радоваться. Но, наверное, это как-то связано с тем, что я мертва. Тогда не воспринимаешь это как холод. Ты ощущаешь его как ничто, а когда ты мертв, холод – это, наверное, единственное, чего боишься. Я собиралась поехать в Техас. Планировала провести зиму в Галвестоне. Думаю, я ребенком проводила зиму в Галвестоне.
– Едва ли, – отозвался Тень. – Мне ты об этом никогда не рассказывала.
– Правда? Тогда, наверное, это был кто-то другой. Не знаю. Я помню чаек: как бросали хлеб для чаек, их было сотни, и все небо становилось от них белым, и они били крыльями и хватали куски из воздуха. – Она помедлила. – Если я этого не видела, думаю, кто-то другой видел.
Из-за угла выехала машина. Водитель приветственно им помахал. Тень помахал в ответ. Восхитительно нормально было гулять со своей женой.
– Здесь приятно, – сказала Лора, словно читая его мысли.
– Да, – согласился Тень.
– Когда послышался зов, мне пришлось поспешить назад. Я едва добралась до границы Техаса.