— Понятно… — промычал я, — Но ведь кому-то везет, да?
— Везет. Немногим. Став членами другой команды, они продолжают полноценную божественную жизнь, а мы…
— Только не рыдайте! Терпеть не могу, когда боги рыдают!
— Простите. Это личное. Мой народ… он такой был хороший, добрый… я старался ради него как мог, мы жили в мире и согласии… а потом экологическая катастрофа стерла его с лица земли. Мы и оглянуться не успели, как стали сиротами.
— «Мы» — это кто?
— Я, Эриделла… и другие, вы их не знаете. Эриделла была богиней охоты, потому и называлась Быстрой Стрелой.
— А тот симпатичный молодой человек с дубиной?
— Крайлог Несокрушимый? Это бог войны некоего племени, которое погибло в результате наводнения в одном из миров.
— Печально…
— Бедняга так мучается.
— Оттого, что не может просто так расколотить кому-нибудь череп?
— Ну… и это тоже, — кивнул Тузмес.
— Подумать только, какие дела творятся на просторах мультиверсума, — сказал я.
— Люди, даже маги, часто весьма ограничены в возможностях видеть эти процессы. Вот вы, к примеру, сами признались, что впервые о таком слышите.
— Понял, понял… есть много, друг Горацио… и так далее! — отрезал я, — Ладно, допустим, это так. Допустим, вы божества, которые слоняются из угла в угол и не знают, чем заняться, потому что лишились выгодной синекуры.
— Господин волшебник…
— Может, я грубо выражаюсь, но это лишь для простоты моего восприятия. Не забывайте, мы, маги, весьма ограничены.
Тузмес заткнулся.
— Тогда почему вы хотите, чтобы этот мир уничтожился?
— Потому, что это единственный способ для нас обрести покой. Сами умереть мы не можем. Остается уничтожить все. Мы сотремся, канем в первозданный хаос, освободившись от страданий и забот!
Я постукал пальцами по столу.
— Значит, вот о чем речь… Ну-ну. Все сводится к жалким эгоистическим желаниям?! И всего-то? Ай-ай-ай, Тузмес, или как вас там. Нехорошо. Стыдно.
— Чего ж стыдного, помилуйте! Умереть с честью, чтобы окончательно не потерять лицо! — удивился бог.
— С честью? И утянуть с собой в хаос первозданный миллиарды невинных душ, которые о вас даже не слышали? Стыд и срам, дорогой Тузмес!
— Господин волшебник, я прошу вас войти в наше положение! Вряд ли в вашей жизни будет еще такой случай, чтобы боги обращались к вам со слезной просьбой!
— Если соглашусь, тогда конечно, — ответил я.
Беседа зашла в тупик. Тузмес пыхтел. Стратегию он явно выбрал ошибочную. Ну не мог я проявить милосердие, или что там под этим словом понимает синеглазый, по отношению к тем, кого не знаю. Да еще существам бессмертным в противовес смертным, моим друзьям. О чем только думали эти остолопы? Случайность ли в таком случае, что остались они без своих поклонников? С такими-то моральными устоями.