Она пошла быстрее, Алексей Антонович едва поспевал идти рядом с ней.
Нюта, но этого можно добиться и потом. Мы будем вместе, и я стану тебе помогать учиться.
Нет, Алеша, нет… Я не могу… я должна сама… — Анюта наклонилась, подняла с земли маленький пестрый камешек. — Я уже твердо решила. Хотела тебе только об этом сказать, а получилось… Ну ничего, все равно я уеду.
Нюта! Но куда? Ты подумала: куда? Как все это не просто!
Анюта остановилась, принужденно улыбнулась.
Уеду в Петербург. Там живет мамина сестра, старушка. Она одна, я буду жить у нее. Мама, умирая, просила меня, чтобы я уехала к ней. Ты не беспокойся, я устроюсь. Видишь, как надежно у меня в Петербурге.
Но зачем все это, когда мы объяснились? Зачем тебе уезжать теперь? И еще за тысячи верст от меня…
Алеша, именно теперь и должна я уехать. Учиться здесь и служить горничной невозможно, а зависеть от тебя и пользоваться твоей помощью я не хочу. Не уговаривай меня. Я должна уехать. Я все обдумала…
Нюта, ты не представляешь, как трудно то, что ты затеяла.
Ничего. Пусть трудно…
Родная, останься! Я сам возьмусь учить тебя. Мама поможет. Не надо нам расставаться.
Нет, нет… Алеша! Я хочу, чтобы ты не только любил меня, я хочу, чтобы ты меня уважал. Если любишь, Алеша, то не отговаривай меня.
Пока говорила Анюта, лицо Мирвольского становилось все сумрачнее, грустнее. Он понимал, что больше уговаривать Анюту бесполезно и что она, пожалуй, права.
Тогда вот что, — посветлев от неожиданно пришедшей ему мысли, сказал Алексей Антонович, — последняя просьба: ты в Петербург поедешь с одним моим хорошим другом. Он… художник. Я попрошу его заботиться о тебе в дороге и помогать в Петербурге. Он ночевал у меня и сегодня уезжает. Нюта, не отказывай мне хотя в этом!
Анюта разжала ладонь, посмотрела на повлажневший пестренький камешек, перевела взгляд на Алексея Антоновича. Как тяжело все-таки расставаться! Как тяжело…
Хорошо, — сказала она, — я поеду с ним.
И не возвращайся сейчас к Василевым.
Хорошо, — повторила Анюта, — я к ним не вернусь. А с тобой, Алеша, давай простимся здесь. Мне будет стыдно прощаться при людях… — Она на цыпочках приподнялась, чтобы обнять его.
…Они подошли к спуску с Вознесенской горы. Анюта машинально перекладывала камешек из ладони в ладонь. Алексей Антонович отобрал его.
Что это такое?
Так просто… галька…
Дай мне, — сказал Алексей Антонович, — это будет моим обручальным кольцом.
Да ведь это же камешек!
Все равно. Я сберегу его как кольцо. — Он завернул его в платок и положил в карман.
Слева, под горой, торопливо и бессвязно стрекотала сорока.