— Хорошо, что дети увидятся с бабушкой и дедушкой, — выпалила Шеннон и затаила дыхание.
Заметив страх, мелькнувший в ее глазах, Митч сжал ее в объятиях.
— Великая война между мной и Гилбертами закончилась, дорогая моя. Ко всеобщему удовольствию.
Он почувствовал, что ее бьет дрожь.
— Но как же все устроилось? — пробормотала Шеннон, уткнувшись ему в плечо.
— Оказалось, проблему разрешить не так трудно. Стоило мне побороть свой эгоизм и действительно подумать о детях, о том, как будет лучше для них, выход сразу нашелся…
— Но ты не отдал им детей? — торопливо перебила его Шеннон.
— Нет, мы сошлись на совместной опеке. Летние каникулы дети будут проводить с бабушкой и дедушкой, а все остальное время жить здесь.
Сколько нервов было потрачено, сколько слез пролито во время решительного телефонного разговора с Руфью! Вспомнив это, Митч коснулся губами лба Шеннон. Наконец-то до Митча дошло, как одиноко этим двум немолодым людям. Людям, потерявшим единственную дочь и разлученным с внуками.
— Я с ужасом вспоминаю, что мы творили, Шеннон. — Митч сразу посерьезнел. — Мы, взрослые, буквально разрывали детей на части, и все — от большой любви. Ты хотела меня остановить, я помню, но где там…
Шеннон насторожилась. Она вновь ощутила знакомую сухость во рту. Митч опять за свое, опять изображает ее, Шеннон, лучше, чем она есть на самом деле. Она попыталась возразить.
Но он не слушал.
— Ты понимала, каково Стивену и Руфи, как они тоскуют по погибшей дочери, как они тоскуют по внукам, которые живут на другом конце страны. А я… я думал только о себе.
— Неправда, ты всегда думал о детях.
Она робко погладила его по щеке и, словно испугавшись своей смелости, хотела отдернуть руку, но Митч схватил ее и прижал к губам.
— Я думал только о себе, — грустно повторил он. — Мне многому придется научиться.
— Мне тоже. — Она напряженно улыбнулась. — Но я жду этих уроков с нетерпением.
— Ты в самом деле дашь мне еще один шанс? Голос Митча сорвался на хриплый шепот.
— Нам обоим нужен этот шанс, Митч. У меня было время подумать, заглянуть в себя. И знаешь, то, что я увидела, не слишком мне понравилось.
Шеннон трудно было решиться на такой разговор. Она даже отошла на пару шагов — когда Митч рядом, у нее путаются мысли.
— Я всегда считала себя независимой, самостоятельной женщиной. А если разобраться, это настоящий самообман. Я нарочно загружала себя работой, учебой, отгораживалась от людей, оберегала свой душевный покой. Даже на тебя у меня толком не хватало времени. — Шеннон глубоко вздохнула. — Но этот обман обернулся против меня самой.