Я взяла протянутый конверт.
– Читай, – проговорил режиссер и повернулся к огромному цветку орхидеи. Тот уже начал увядать, странно было наблюдать, как красота стремительно превращается в тлен.
На этот раз никаких угроз не было. Все те же буквы, вырезанные из журнала «Секреты Евы», расположенные идеально ровно вверху листа, составляли всего одно слово. Пугающее слово.
«Сегодня».
– Ты понимаешь, Серафима? – Голос известного режиссера задрожал. – Он хочет сегодня… Убить Юлиану! Поэтому я и отменил съемки.
– Марк, – я попыталась успокоить Михасевича, который находился на грани истерики.
Пожалуй, в таком состоянии я не видела его никогда, даже в тот день незадолго до официального расторжения нашего брака, когда он узнал, что ему не достанется ни автомобиль, ни югославский гарнитур из красного дерева, ни финская сантехника.
– Обычно анонимщики никогда не переходят от угроз к действиям. Они получают наслаждение от мучений и страха жертв и их близких. Ты сказал об этом Юлиане?
– Разумеется, нет! У нее такое хорошее настроение, я и не хочу лишний раз пугать ее. Так что же делать, Фима!
– Ты поступил правильно, отменив съемку. По крайней мере на сегодня, – сказала я. – Но вечно так продолжаться не может. Советую тебе не показывать тревогу, иначе анонимщик, понимая, что его угрозы достигли цели, придумает нечто более изощренное.
Михасевич сорвал орхидею и сильными пальцами смял пятнистый экзотический цветок.
– Ты права, Серафима. Я не боюсь этого сукина сына. И он должен это почувствовать!
– Его не нужно бояться, но стоит опасаться, – сказала я.
– Да, да, – Марк на несколько секунд погрузился в свои мысли. – И еще. Поговори с Юлианой. Я не хочу скрывать от нее, она будет обижена, если узнает, что я сам, без учета ее мнения, принимаю решение.
– Марк, – чуть поколебавшись, произнесла я. Мне было понятно, что, следуя своей привычке, я лезу не в свое дело, но с Михасевичем надо поговорить на эту тему. – Разреши дать тебе один совет. Не забывай, что у тебя есть не только жена и дочь, но и сын. И Кириллу требуется чуточка внимания.
Михасевич обернулся ко мне, швырнул шарик, свернутый из цветка орхидеи, в фонтан и проговорил:
– Фима, я благодарен тебе за совет, но, поверь, я знаю, что делаю. Воспитание моих детей тебя не касается. Помоги мне найти этого анонимного ублюдка! Кирилл должен стать настоящим мужчиной, я не хочу, чтобы он пошел в свою мамашу, Тамару…
И уже потом, на выходе из оранжереи, Марк вдруг сказал:
– Может, ты и права, я слишком строг к парню. Но это моя жизнь и моя семья.
Марк отправился в столовую, я хотела последовать за ним – помнится, на подносе оставалось еще три или четыре булочки, а к яичнице с беконом я так и не успела притронуться.