Однако гораздо больше, чем красотами природы, мы восторгались жителями этой неведомой области земли. Мы уже кое-как могли объясняться с нимфеями, но заслуга в этом принадлежала не нам. Музыкальные от природы, обитатели вод отлично воспроизводили нашу речь, в то время как их язык так и оставался недоступным для наших грубых голосовых связок и нечутких ушей.
Поражала простота и целесообразная незатейливость их нравов. Я не заметил ничего, напоминавшего семью: дети, похоже, являлись предметом всеобщей заботы, независимо от того, какие женщины произвели их на свет. Все ребятишки пользовались одинаковым вниманием, хотя, как мне показалось, кое-кто из взрослых занимался воспитанием детей с большей охотой.
Жизнь нимфеев протекала под открытым небом. Небольшие бревенчатые дома, напоминавшие привычные нам дачные коттеджи, становились обитаемыми лишь зимней порой или в ненастье, оставаясь в теплую погоду пустыми. Для приготовления еды служили сложенные из камней печи, причем в пищу шли дары леса — грибы, дикорастущие овощи, фрукты, орехи, а также некрупная рыба и яйца. И абсолютно ничего мясного! Не желая вызывать к себе неприязнь, мы тоже перешли на общепринятое питание и не пожалели об этом, поскольку ощутили быстрый приток сил.
Единственным оружием нимфеев являлся полугарпун, полукопье со спиралеобразным древком. С одинаковым успехом мужчины применяли его и на суше, и в воде, причем от того, как запускалось это оружие, оно могло вернуться к своему владельцу подобно бумерангу австралийских аборигенов. Правда, охотились они лишь на щук и окуней, а с крупными представителями рыбьего племени у нимфеев, похоже, существовали более сложные отношения: люди не убивали их, зато всегда имели в своем рационе икру. Странное дело, но рыбы в этом озере производили впечатление дрессированных!
Нимфеи были неплохими гончарами, столярами и плотниками, обеспечивая себя посудой, примитивной мебелью и жильем. Они не испытывали нужды в металлах, изготавливая наконечники копий и разнообразный режущий инструмент из удивительно твердой разновидности нефрита.
Но ни ремесла, ни охота не являлись смыслом жизни нимфеев: смыслом их жизни была радость бытия. Никогда прежде я не встречал людей, столь далеких от забот и печалей! По-видимому, отсутствие стремления к обладанию материальными благами позволяло обитателям озера обращать внимание, в основном, на поэтические стороны природы — в отличие от остального человечества, придавленного грузом забот.
Но это не было простым созерцанием прекрасного, а деятельным использованием каждого мига существования, дарованного им судьбой. Образом их жизни являлось движение, причем движение, доведенное до совершенства.