Пусть силы зла, если они существуют на свете, бросают свою тень только на меня одного, а жизнь Агаты да будет освещена солнцем!
Я только что вернулся от них. Чувствую себя так, словно родился заново.
Когда она рядом, мне кажется, что я могу перенести любые тяготы.
5 часов вечера. Теперь постараюсь быть предельно точным.
Постараюсь как можно точнее записать то, что случилось.
Воспоминание о происшедшем ещё совсем свежо в памяти, и я могу рассказать обо всём, не упуская ни малейшей подробности. Хотя, пожалуй, едва ли мне когда-нибудь удастся забыть события этого дня.
От Агаты я вернулся после ленча. Только я сел работать за свой микроскоп, как тут же вдруг почувствовал, что сознание оставляет меня. Эти обмороки нагоняют на меня ужас, ведь с некоторого времени я слишком хорошо знаю, что они означают.
Придя в себя, я обнаружил, что сижу в какой-то маленькой комнате, весьма непохожей на ту, в какой был раньше.
Комната, уютная и светлая, обставлена креслами и стульями, обтянутыми хлопчатобумажной тканью с рисунком; на окнах разноцветные занавеси, на стенах — тысяча мелких безделушек.
Инкрустированные настенные часы тикали переде мной, стрелки их показывали половину четвёртого.
Обстановка показалась мне хорошо знакомой, и тем не менее я с удивлением озирался по сторонам, пока взгляд наконец не упал на мою фотографию в рамке, стоящую на пианино. По другую сторону я увидел фотографию Агаты.
Я сразу же узнал, где нахожусь: будуар Агаты.
Но как объяснить моё появление и присутствие здесь?! Зачем я пришёл сюда? Не был ли я направлен с какой-нибудь дьявольской целью — для исполнения некой гнусности?
И не совершил ли я уже то, ради чего меня сюда направили? Не иначе как, не то бы мне не прийти в себя.
О, как же я испугался! Что я здесь делал?
В отчаянии я вскочил — и на ковёр свалился какой-то небольшой флакон, лежавший, оказывается, до этого у меня на коленях.
Он упал, но не разбился. Я поднял его.
На этикетке я прочитал: «концентрированная серная кислота».
О Боже!
Вытащив стеклянную пробку, я увидел, как из флакона пошёл густой дым; комната стала наполняться резким, удушающим запахом.
Я узнал флакон: он был из моего набора химических реактивов.
Но с какой стати флакон с серной кислотой я принёс в комнату Агаты? Разве это не та самая жидкость, густая и дымящаяся, которой, как известно, пользовались некоторые ревнивые женщины, чтобы погубить красоту своих соперниц?
Сердце у меня перестало биться. Я посмотрел флакон на свет. Слава Богу! — он был полон.
Значит, до сей минуты ничего страшного не произошло.