— Чёртова ведьма! — прорычал я. — Сейчас я положу конец вашим фокусам! Хватит с меня. Выслушайте-ка лучше, что я вам скажу.
В два прыжка я пересёк комнату и грубо тряхнул её за плечо.
— Как есть Бог на небе, я клянусь, что если вы еще хоть раз проделаете со мной одну из своих дьявольских козней, то поплатитесь за это жизнью. Будь что будет, но я, право слово, лишу вас жизни! Я подошёл к пределу человеческого терпения.
— Наши счёты ещё не вполне улажены, — сказала она в запальчивости, не уступавшей моей — Я умею любить, но умею и ненавидеть. У вас был выбор — и вы отпихнули мою любовь ногой! Так что теперь вам придётся отведать моей ненависти. Осталось приложить уже совсем небольшое усилие, и я покончу с вашим упрямством. И будьте уверены: я непременно с ним справлюсь! Мисс Марден, как я слышала, возвращается завтра. |
— Какое вам до этого дело? — я уже не владел собой. — Вы мараете её уже тем только, что смеете произносить её имя. Да если только вы попробуете вредить ей…
Она испугалась. Я видел это, хотя она и силилась выглядеть вызывающе. В моём уме она, несомненно, читала роковую мысль и пятилась от меня.
— Она, должно быть, счастлива, имея такого поклонничка, — прошипело чудовище, — мужчину, у которого хватает смелости угрожать одинокой и беззащитной женщине! Мне, видимо, следует поздравить мисс Марден с тем, что у неё есть такой галантный заступник!
Слова эти и так язвительны, но самый тон, каким они были сказаны, и облик этого демона не поддаются описанию.
— Оставьте болтовню, — ответил я. — Я пришёл сюда не для праздных разговоров, а единственно чтобы предупредить вас — и предупредить самым торжественным образом: следующая злобная выходка, каковую вы себе надо мной позволите, окажется для вас последней!
И с этими словами, поскольку я услышал шаги Вильсона, поднимавшегося по лестнице, я вышел из комнаты. Да, грозный облик ядовитой гадины теперь её не спасёт. Отныне ей стало ясно, что меня следует бояться не меньше, чем её.
Убийство! Какое кошмарное слово. Но когда приходится убивать ядовитую змею или кровожадного тигра — тогда это совсем другое дело.
Пусть же она впредь поостережётся!
5-го мая. К одиннадцати часам ходил на вокзал встречать Агату с матерью.
Она выглядит такой весёлой и счастливой. Какая же она красавица! И как она обрадовалась, увидев меня.
И чем только я заслужил её любовь?
Я проводил их домой, и мы завтракали вместе.
На какой-то миг мне даже почудилось, будто покров забвения скрыл все тревоги и терзания моей жизни.
Агата сказала, что я выгляжу бледным, больным и усталым. Милая девочка приписывает это моему одиночеству и нерадивости наёмной прислуги. Избави Бог, чтобы она когда-нибудь узнала правду!