— Видимо верит, — вздохнул Сумеркин. — Я, Эдвард, этот контракт не составлял.
— Listen, Dawid, неужели вы верите, что кто-нибудь, какой-нибудь продюсер или режиссер найдет русскую книгу и прочтет ее?..
— Почему нет? У меня много знакомых венгров-эмигрантов, работающих в Голливуде, — возмутился Дэвид и перечислил венгерские фамилии. — Очень большой финансист — Джордж Сорос, родился в Венгрии, венгерский еврей, как и я…
Я уж не помню, какими были дальнейшие мои аргументы, мы спорили часа три, но я добился изъятия пункта о киноправах из договора. Сумеркин, помню, переживал наш спор, это отражалось на его обыкновенно невозмутимом лице. Между тем, мы с Дэвидом подписали контракт и пожали друг другу руки.
— Say thanks to Sasha, he is really crazy about your book. He managed to convince me, that your book is genious, — сказал мне Дэвид на прощанье. (Скажите спасибо Саше, он сошел с ума от вашей книги. Он сумел убедить меня, что ваша книга гениальна.)
Впоследствии Дэвид не пожалел, что вложил деньги в публикацию «Это я, Эдичка». Книга была переиздана много раз, имела сотни гневных рецензий и несколько восхищенных. Дэвид не был Соросом, масштаб не тот, но этот венгерский еврей был лишен тупой тонкогубой догматичности любого русского издателя. Он был человек, которого можно было уговорить на авантюры: будь это покупка полусотни бочек китового мяса (представим) или публикация книги странного русского эмигранта. Книга вышла в 1979 году.
Но основная часть заслуг в публикации книги по-русски отходит, конечно, к Александру Сумеркину. Филолог, составитель собрания сочинений Цветаевой, редактор многих других книг, да простят мне мою наглость или не простят читатели, всё же более известен и будет известен тем, что первым решился пустить в мир сногсшибательную книгу и открыл русскоязычному миру разительно нового и иного автора. Тот момент, когда он наклонился надо мною, стоящим с киркою в руке в траншее, в котловане фундамента, для русской литературы момент исторический.
Русский «Эдичка» вышел в 1979-м, а 22 мая следующего 1980 года я уже летел через Атлантику в брюхе самолета кампании PAN AM. Я направлялся к французскому издателю, прославленному Jean-Jacques Pauvert. И застрял во Франции на последующие четырнадцать лет.
С Сумеркиным мы сошлись опять, может быть, в конце 1981 года, когда я появился осенью в Нью-Йорке. Дело в том, что я должен был там появляться раз в год, для того чтобы не потерять права на временный американский документ. Я пишу «может быть» по простой причине, когда, точно уже не помню, но в 1982 году вышла еще одна моя книга в Index Publishers «Дневник неудачника». Чтобы она вышла в 1982-м, нужно было сговориться о ее выходе в конце 1981-го, потому что в начале 1982-го года я в Нью-Йорк не ездил.