Сорок лет прошло с тех пор, как я убил Гулаб Шаха, и сорок раз я прошел через все ужасы смерти, не достигая благословенного покоя, который она дает.
У меня нет средств выяснить, в каком виде придет за мной судьба. Я заточил себя в этом безлюдном краю и окружил стенами, потому что, когда я слабею, инстинкты велят мне защищаться, но в глубине души я хорошо знаю, насколько это бессмысленно. Теперь они должны поторопиться, потому что я старею, и природа может их опередить.
Ставлю себе в заслугу, что не стал прикасаться ни к опиуму, ни к цианиду. Нетрудно было бы обмануть моих оккультных преследователей подобным образом, но я всегда считал, что нельзя оставлять свой пост в этом мире до тех пор, пока тебя должным порядком не освободит начальство. Однако, я мог безо всяких угрызений совести подвергать себя опасностям, и во время сикхских и сипайских войн сделал все, что только человек может сделать, чтобы приманить смерть. И все же она меня обходила, унося множество молодых, перед кем жизнь еще только открывалась, и кому было ради чего жить, а я уцелел для множества наград и отличий, потерявших для меня всякую привлекательность.
Что ж, такие вещи не могут зависеть от случая, и за этим без сомнения кроется глубокая причина.
Одно только утешение дал мне Бог — верную жену, которой я открыл свою ужасную тайну до свадьбы, и которая благородно согласилась разделить мою судьбу. Она сняла половину бремени с моих плеч, но ценой своей собственной, раздавленной этой тяжестью, жизни.
Дети тоже служили мне утешением. Мордонт знает все, или почти все. Габриэль нам удалось оставить в неведении, хотя она, конечно, понимает, что что-то неладно.
Мне хотелось бы, чтобы эти записи показали доктору Джону Истерлингу из Стрэнрэера. Он однажды слышал этот потусторонний звук. Мой печальный опыт докажет ему, что в мире действительно есть много знаний, не нашедших дороги в Англию.
Дж. Б. Хизерстоун.»
Уже светало, когда я кончил читать вслух этот поразительный рассказ, который моя сестра и Мордонт Хизерстоун слушали, позабыв обо всем. Мы увидели, как звезды за окном бледнеют, и сереет восток. Арендатор, хозяин ищейки, жил в двух милях от нас, так что пора было выходить. Оставив Эстер рассказывать отцу столько, сколько она сочтет возможным, мы рассовали по карманам какую-то еду и отправились в наш мрачный и богатый впечатлениями поход.