— Как впечатления? — ласковая улыбка, ласковый голос. — Знаешь ли, люблю все эти драматические эффекты… — он неопределенно взмахнул рукой, и стружка просыпалась на асфальт с легким звоном. — Что там по тексту дальше… Ах, да, компания не нужна?
Кстати, я не говорила, что шакаи-ар боюсь больше, чем маньяков и инквизиторов вместе взятых? Потому что им НЕ все равно, равейна ты или нет. И они знают, на что плевать инквизиции.
Именно поэтому я не стала отвечать на провокационный вопрос и драпанула в противоположную сторону. Туда, где светили фонари и бродила пьяная, но абсолютно человеческая компания.
С простыми хулиганами у меня был шанс. А с одним из шакаи-ар, жуткого народа, проникшего даже в человеческие легенды по всему миру — никаких шансов.
— Значит, не нужна? Жаль. А мне нужна. Смертельно.
После этих слов я побежала в два раза быстрее, на ходу избавляясь от рюкзака. И соответственно, навернулась в два раза сильнее, когда кое-кто подставил мне подлую подножку. Небо и земля несколько раз поменялись местами, а когда все успокоилось, перед глазами был асфальт, бровь саднило, а по щеке стекало что-то липкое. Но самое ужасное — на спине вместо рюкзака устроился он. Тяжелый. Но пока, кажется, холодный — не теплее обычного человека. Значит, не голоден.
Хорошо. Я бы сказала — замечательно. Может, удастся договориться, если он узнает, как зовут мою маму…
Но через секунду мои домыслы потеряли всякое значение.
Намотав косичку на ладонь, шакаи-ар резко потянул вверх, продолжая давить коленом на позвоночник. В итоге я выгнулась жутким мостиком, шипя от ноющей боли в костях, отчаянно пытаясь нашарить руками хоть какую-нибудь опору… пусть бы даже схватиться за нападающего, только бы прекратить муку…
Хищник, довольно мурлыкая, потерся щекой о мою шею. Я замерла.
Только не бояться. Им нужны сильные эмоции — боль, стыд, страх.
О, боги, лучше страх, чем боль!
— Плохо бегаешь, малыш. Слишком быстро все закончилось, — насмешливо прошептал он в самое ухо. — Но ты старалась, верно?
Я молчала. Сердце колотилось как бешеное. Меня мотало от бесстрастно-логичных рассуждений к черному, животному ужасу.
«Найта, спокойно, спокойно, спокойно. Это город. Твоя мать дружит с главой местного клана, никто не посмеет тебя убить, только попугают… Наверное…»
— Или я ошибся?
От этого вкрадчивого, мягкого тона, было страшнее, чем от самых жутких угроз.
А вдруг он не знает, чья я дочь? На мне не написано…
Одно маленькое допущение — и хлипкая логическая плотина, которую я выстроила на пути ужаса, обрушилась. Позорная паника вырвалась наружу беспорядочными мольбами: