Пришла в себя Джойана от сиплого шепота на ухо:
— Если б ты только знала, гадюка, как я тебе благодарна — Ролфи едва совладала с тяжелым надсадным дыханием. — Ты же шуриа. Подлая тварь жалит в спину. Наконец-то мне не нужно больше прикидываться добренькой ролфи.
«Уж поверь мне на слово, Джоэйн, она и вправду была к тебе очень добра и внимательна», — сообщил предательский дух, витавший рядом с самым скорбным видом.
«Не называй меня этим именем, жареная псина!» — прорычала мысленно Джона и попыталась снова броситься на ролфийку.
Не тут-то было. Теперь шуриа даже пальцем не могла пошевелить. Ни на руках, ни на ногах.
«Духи! Эта сука сломала мне шею! Я не чувствую своего тела!»
«Ничего она тебе не сломала. Руны тебя держат, — как бы нехотя пояснил призрак. — Специальные руны, для шаманов придуманные. Говорить-то ты можешь… пока…»
— Ничего, я подожду, когда ты станешь дохленькой ролфи. Мы еще не на Ролэнси, — прошипела Джона сквозь зубы, мерзко щуря заплывшие глаза.
Ну не плеваться же, право слово?
Бессильная злоба поверженного врага — ну что может быть слаще? Грэйн, прямо скажем, нечасто доводилось прежде испытывать подобное чувство, но как же оно ей нравилось — словами не передать. Девушка аж прижмурилась от удовольствия. Даже горло почти не болело, так ей стало хорошо.
Ухмыляясь, ролфи весело фыркнула:
— Ну, посмотри, посмотри. Только это тебе и остается. Теперь, змея. Я вырву тебе жало, гадина. Ты больше не сможешь укусить, — и, крепко, но почти нежно взяв шуриа за подбородок, Грэйн запрокинула пленнице голову. — И, кстати. Как я стану дохленькой ролфи, ты уже не увидишь. Прежде ты станешь дохленькой змеюшкой. Ну? Скажи-ка «ш-ш-ш»… Напоследок.
Настроение у эрны Кэдвен стремительно улучшалось
— Сначала ты скажи «гав», ролфи, — огрызнулась графиня. А что она еще могла сделать, лишенная возможности пошевелиться? Только сказать что-то гадкое, уязвить мучительницу побольнее. Деду-прадеду, например, очень не нравились намеки на собак.
— Гав, — Грэйн клыкасто улыбнулась, ничуть не задетая этой последней — и впрямь ведь последней! — колкостью злоязычной графини. — Гав-гав. Я-то смогу гавкать и дальше, а ты уже не прошипишь больше мне в ответ, змеюшшшшшка.
Тщательно, медленно, выписывая каждую линию, каждый изгиб, ролфи начертала под челюстью шуриа, на тонкой нежной коже змеиного горлышка, изящное, полное силы рунное плетение.
Руны безмолвия. Сколь же прекрасен этот дар богов!
Да ради такого, ради одной только беспомощной ярости в гадючьих глазках внезапно онемевшей жертвы Грэйн и впрямь готова была лаять хоть до самых берегов Ролэнси. А может быть — даже и на лик Морайг повыть. С выражением.