— Я хотела спросить… побоялась. Там же остаешься один, да? Один, и огня не будет… А вы не зажигаете… никто не зажжет.
— Мы просто уходим, Грэйн. Кто в воду, кто в огонь. Я, например, уйду в землю. Сначала буду долго спать в ней, а потом вырасту вместе с ивовой веточкой или рябиновой косточкой… И снова увижу солнце. Или не буду спать и не буду прорастать. А стану стеречь своих детей и детей их детей. Мы же свободны, Грэйн. Свободнее всех…
«Я свободней тебя», — сказал гончий пес цепному и подставил шею хозяину… Как можно быть свободнее кого-то? Как измерить? Свобода прорасти зерном… яблочной косточкой, зарытой в холодную землю Ролэнси там, среди камней и пустошей Конрэнта, там, в Кэдвене… Свобода жить и засыпать вместе с землей, вместе с солнцем — и вновь прорастать по весне. Больше ли она, чем свобода бежать по заснеженным равнинам наперегонки с ветром и петь, задрав голову к невидимым лунам?
— Я бы хотела… Яблоней в Кэдвене, да… А Конри срубил их, наверняка срубил… И шавка-Кейлен… зря не придушила тогда… не видать ему моей земли, не видать! Пусть лучше Конри, он не станет… Бэйн мне не сестра. Не станет зажигать… и он не станет тоже… Он никогда не зажигал, темная Морайг восходила — а он не зажигал, нет…
Когда Рамман впервые серьезно заболел, ему было годика два с половиной. Сильнейший жар, слабость, боль в крошечном тельце. Он даже плакать не мог, только стонал. А Джойана бегала по детской между мисочкой уксусного раствора и микстурками. Отвар ивовой коры она давать не решилась. Опасно, мал еще. Иные дети умирают от него — судороги, страшные боли в животе, потеря сознания и смерть. Рамман метался в жару, и ничего ему не помогало, пока Джона не взяла его на руки, не прижала к себе, чтобы до самого утра носить и рассказывать тут же придуманные сказки про зверей и птиц, про озерных дев и лесных чудовищ. Любопытный малыш заслушался, притих, и дух его отправился дорогой затейливых историй. Прочь от мучительной хвори.
Носить на руках эрну не придется, и это уже неплохо. Остальное как получится, но попробовать стоит.
— У тебя есть сестра? О, сестра — это, наверное… Впрочем, у меня тоже были сестры, сводные сестры. Они меня не любили, и я их не любила. И они умерли.
Грэйн застонала.
— Нет, эрна, я их не убивала. Они сами. От оспы. А ты не переживай, я же теперь знаю, как провожать ролфи. Я отыщу для тебя тропинку. Потом, когда-нибудь потом… Но мне все- таки кажется, что о тебе обязательно найдется кому позаботиться… — Шуриа усмехнулась своим мыслям. — В самом крайнем случае, среди духов нам никогда не будет скучно.