еще эта дурацкая манера махать оружием на собственную праправнучку.
«Ты совсем глупый, Эйккен эрн-Янэмарэйн? Еще не догадался, что твой меч не причинит мне никакого вреда?» — улыбнулась Джона, протягивая пахучее письмо сыну для неторопливой кремации.
Когда прошел первый шок от встречи с отцовским предком, настало время мрачного веселья, единственного доступного для шуриа. Испокон веков духи мертвых врагов служили Третьимбесплатным развлечением и самой сладкой местью.
— Чем его доставили? Рыбным обозом? Фу!
«Тварь ползуч-ч-чая».
Джона вызывающе изогнулась по-змеиному и сделала свободной рукой некое струящееся движение.
— Скорее всего, его доставили на континент на рыболовецкой шхуне, отсюда и вонь…
— А значит, господин Тиглат основательно… обосновался на Шанте, — продолжил мысль матери Рамман. — Думаешь, ему и в самом деле требуется так много денег?
Юноша испытующе поглядел на Джону, прямо сквозь Рычащего призрака. Слишком сурово для молодого наследника обширных земель, которому пока еще полагается всерьез размышлять лишь о принципиальной разнице между блондинками и брюнетками либо же об отсутствии таковой. Слишком знаком этот взгляд леди Алэйе — Бранд точно так же гнул бровь, осмысливая сказанное. Губы сжаты плотно, точь-в-точь как у…
«Шлюшка ты паршивая. Моя такая же была — все норовила глазки строить чужим мужикам», — глумливо оскалился дедуля.
Бабуле можно было только посочувствовать, ведь этот бешеный, должно быть, ее к каждой лавке ревновал.
«Заткнись, паленая шкура».
Жаль, никого нельзя убить дважды. А то бы Джона не устояла перед искушением избавиться от Эйккена эрн-Янэмарэйна раз и навсегда. Эта мстительная сволочь сумела уесть графиню до самых печенок. Мало того что кровожадный прапрадедушка повадился являться в сны, он и днем покоя не давал. Разве полезет в горло кусок, когда вокруг стола бродит, громыхая доспехами, призрак, комментируя каждое слово проклятой шуриа. И ходит и ходит, и бурчит и бурчит, и никакого сладу с этим дохлым ролфи. Вот напасть!
«Я — твоя прямая наследница, жареный пес. Забыл?»
Дед так яростно замахал своей ржавой ковырялкой, словно решил поиграть в ветряную мельницу. Задело его за живое, если так можно сказать о многовековом мертвеце, обидное прозвище. Будем знать, будем знать…
— Рамман, даже и не думай в этом направлении.
— Ты о чем?
И такое невинное личико, что хоть плачь от умиления. Пай-мальчика вырастила, видят Великие Духи.
— О том самом. Тебе напомнить о долге наследника, сын мой?
Чеканным интонациям Джона тоже выучилась у покойного мужа. У него, кстати, можно было учиться целыми днями всему на свете.